А потом случилась трагедия. Дейзи не нашла в себе сил остаться на земле, забравшей ее сына, и Джеймс ее не винил. Новая Англия была ее родиной, как его родиной был Вайоминг. Порой его охватывало желание уехать к ней и Сейдж в Коннектикут, но это было бы все равно что посадить кактус в яблоневом саду. Не приживется. Были и другие причины, по которым Джеймс не мог покинуть ранчо.
Здесь был Джейк. Тела мальчика так и не нашли, а значит, нет даже могилы, куда можно прийти. Прошло слишком много времени, и Джеймс понимал, что Джейк уже не вернется, но, несмотря ни на что, не мог бросить сына.
Показались постройки ранчо. Джеймс жил в бревенчатом домике на задах, однако, решив проведать отца, свернул к большому каменному дому с остроконечной крышей. Остановившись, он спрыгнул с седла и отвел коня в загон. Из дома доносились ароматы стряпни — Луиза готовила ужин. Она была ему не совсем мачехой, потому что, прожив с ней больше двадцати лет, Далтон так и не удосужился сделать ее законной женой. Луиза Райделл была полной противоположностью Розалинды Такер. Джеймс до сих пор не смирился с тем, что место его матери заняла другая женщина, но теперь, когда отец сильно сдал, он был рад, что рядом с ним Луиза.
Смахнув шляпой пыль с колен, он зачерпнул рукой воды из поилки и напился. Из-под крыши дома с пронзительными криками вылетели две птицы и уселись на ветку тополя, продолжая недовольно шуметь.
— Что там, черт возьми, за гвалт? — спросил, выйдя на веранду, Далтон Такер.
— Юнко раскричались.
— Они что, гнезда в октябре вить собрались? В самую засуху? Вот что я тебе скажу, сынок, зима нас ждет препоганая, со снегом и вьюгами, — покачал головой старик. — Птицы это чувствуют.
На морщинистом, обветренном лице появилась тревога. Он закашлялся и, перегнувшись через перила, сплюнул. Обернувшись, увидел Джеймса и вздрогнул.
— Вот черт! Как ты меня напугал! Ты чего дома? — спросил он, словно только что заметил сына.
Джеймс молча глядел на отца. Он был на голову выше Далтона и гораздо шире в плечах. Отец морщил лоб, силясь что-то вспомнить, свести воедино приезд Джеймса, наступившие сумерки, крики птиц. Чем напряженнее он думал, тем беспомощнее становилось выражение его лица.
— Время к ужину, папа. Где Луиза?
— Луиза? — И этот вопрос тоже озадачил старика.
Из дома запахло паленым. Запах был резкий и сладковатый — как от жженого сахара. Джеймс кинулся внутрь. Кухню заволокло дымом. Схватив кухонную рукавицу, Джеймс открыл дверцу духовки, подцепил со сковороды обугленную буханку кукурузного хлеба и бросил ее в раковину.