- Какого черта ты вытворяешь? - поинтересовался Эдди.
- В кресле ты увезешь больше дров. Накладывай сколько получится. Я попрошу у Роланда кремень с огнивом и разведу огонь.
- Но…
- Слушай, что я говорю. Дай мне помочь, чем могу. И надень рубашку. Я знаю, что она мокрая, но в ней ты хоть не поцарапаешься.
Он послушался, потом развернул кресло, поставил на задние колеса и повез к ближайшему месту, где можно было набрать растопку.
Проходя мимо Роланда, он передал стрелку слова Сюзанны.
Роланд кивнул и побежал дальше, выглядывая из-за своей охапки дров.
Все трое передвигались взад-вперед молча, запасая дрова, чтобы спастись от холода, в этот странно теплый вечер.
Путь Луча в небе временно пропал, так как все облака начали беспорядочное движение в направлении юго-востока.
Сюзанна разожгла огонь, и он взревел в трубе как зверь.
В центре большой комнаты на первом этаже была навалена куча досок. Из некоторых торчали ржавые гвозди.
Пока что никто из них не порезался и не поцарапался, но Эдди был уверен, что это лишь вопрос времени.
Он попытался вспомнить, когда ему в последний раз делали прививку от столбняка, и не смог.
Что до Роланда, подумал он, то его кровь, наверно, убьет любого микроба, посмевшего просунуть голову в эту дубленую шкуру, которую он зовет своей кожей.
- Ты… чего… улыбаешься? -
- с трудом выговорил запыхавшийся Джейк.
Его закатанные рукава были покрыты грязью и прилипшими к ней щепками; на лбу красовалась темная полоса.
- Да ничего, маленький герой. Смотри не оцарапайся ржавым гвоздем. Еще по охапке, и заканчиваем. Буря уже близко.
- Ладно.
Стуки уже раздавались на их берегу, и хотя воздух пока оставался теплым, он странным образом сгустился.
Эдди в последний раз нагрузил Сюзаннино кресло и покатил его к залу собраний.
Джейк и Роланд опередили его. Он чувствовал, как из открытой двери вырывается жар.
Надеюсь, что похолодает, подумал он. Не то мы там изжаримся нафиг.
Пока он ждал, чтобы Роланд с Джейком развернулись и занесли свои охапки внутрь, к треску и буханью взрывающихся деревьев добавился тонкий, пронзительный вой.
От этого звука волоски на затылке Эдди встали дыбом.
Приближающийся к ним ветер казался живым существом, бьющимся в агонии.
В воздухе снова началось шевеление. Сначала он был теплым, потом - достаточно прохладным, чтобы пот у него на лице высох, и наконец стал холодным.
Все это произошло в считанные секунды.
К жуткому вою ветра присоединился хлопающий звук, напомнивший Эдди о пластиковых флажках, которыми огораживают стоянки с подержанными машинами.
Хлопанье перешло в стрекот, и с деревьев начали облетать листья, - сначала гроздьями, потом сплошным потоком.