Ванья.
И Эллинор.
Май-Бритт прислушалась к тому, что происходило в ванной. Там было тихо. Боль в спине немного ослабла. Осталась лишь ноющая тяжесть, которую можно было терпеть. И ей по-прежнему нужно в туалет.
— Богом клянусь, незнакома я с этой Ваньей.
Май-Бритт фыркнула. Клянись-клянись. Мне все равно. И Ему тоже.
— Скоро меня начнут искать. Я уже полчаса как должна быть у следующего получателя услуг.
Бессмысленно. Она никогда не добьется от нее правды. Еще и описается при этом. Вздохнув, Май-Бритт развернулась и открыла дверь. Эллинор сидела на унитазе, опустив крышку.
— Выходи. Мне нужно в туалет.
Эллинор медленно покачала головой:
— Вы сошли с ума. Чего вы добиваетесь?
— Мне нужно в туалет. Уходи!
Но Эллинор не двинулась с места.
— Я не встану, пока вы не расскажете мне, почему вы решили, что я ее знаю.
Эллинор спокойно откинулась назад и скрестила руки на груди. Устроилась поудобнее и закинула ногу на ногу. Май-Бритт сжала зубы. Если бы самая мысль о том, чтобы прикоснуться к чужому телу, не внушала ей такое отвращение, она бы ее ударила. Дала бы пощечину.
— Тогда я сейчас сделаю это на пол. И ты знаешь, кому придется убирать.
— Пожалуйста.
Эллинор стряхнула что-то со своих брюк. Еще чуть-чуть, и Май-Бритт не выдержит, но она ни за что так не унизится, да еще перед этим мелким, заслуживающим презрения существом, которому, похоже, всегда удается взять верх. А еще она ни в коем случае не должна допустить, чтобы Эллинор обнаружила кровь в моче, потому что тогда эта мелкая предательница включит сирену. Ей оставалось только одно — как бы противно это ни было.
— Она написала кое-что в письме.
В письме? Ну и что она написала?
— Тебя это не касается. Ну что, теперь встанешь?
Эллинор сидела на месте. Май-Бритт начала впадать в отчаяние. Несколько капель мочи она не смогла удержать, и трусы уже намокли.
— Это, наверное, недоразумение, я прошу прощения за то, что заперла тебя. Хорошо? Ну что, теперь ты встанешь?
Со вздохом поднявшись, Эллинор взяла ведро и вышла наконец из ванной. Быстро закрыв дверь, Май-Бритт села на унитаз. И с облегчением почувствовала, как ослабло давление в мочевом пузыре.
Хлопнула входная дверь. Прощай, Эллинор. Мы больше не увидимся.
Неожиданно, без каких бы то ни было предвестий, в горле у нее образовался комок. Сколько она ни пыталась проглотить его, ей это не удавалось. Слезы, беспричинные слезы полились у нее из глаз, и она ничем не могла остановить их. Как будто внутри у нее что-то лопнуло. Она закрыла лицо руками.
Невыносимое горе.
И когда она осознала собственное поражение как неоспоримый факт, ее охватила эта дурацкая тоска. Как же ей хотелось, чтобы хоть один человек, пусть единственный, по собственной воле, а не за плату приходил к ней в дом, хоть ненадолго.