— Кулеча! Слышишь, Кулеча! — затормошил Семейка товарища по плену. — Ты надумал умереть, я знаю. Глупость это одна. Жить хорошо. Давай убежим, а?
Камчадал не отвечал. Его словно и не было здесь, у костра сидела одна закутанная в дырявую кухлянку телесная его оболочка, тогда как душа этого человека отлетела в подземный мир, где она получит новую кухлянку вместо дырявой, хорошую юрту, упряжку веселых собачек, бат и сети и, конечно же, сразу двух или даже трех жен, ибо те, кто жил на этом свете плохо, живут хорошо у Гаеча.
Костер совсем начал гаснуть. Поеживаясь от холода, веявшего из ущелья, Семейка недоуменно свел брови и пошел опять за сушняком.
Давешняя ящерица, выскочив из-под ног, кинулась под обкатанную водой корягу. Семейка отбросил корягу, ящерица была там.
— У, проклятая! — занес он ногу над пыльным фиолетовым тельцем, намереваясь ее раздавить.
Но неожиданная мысль заставила его изменить это намерение. Цепко ухватив ящерицу, он побежал к костру.
— Вот она, твоя смерть! — заорал Семейка, показывая свою добычу камчадалу. — Видишь? Я рву ее! Теперь ты не умрешь, понял? Я возвращаю тебе жизнь. Гаеч ничего не узнает. Ты поведешь нас с Завиной на реку Камчатку, к огненным людям. Понял?
Полными удивления глазами глядел камчадал на подростка, не в силах вымолвить ни слова. Едва он понял, что случилось, как лицо его начало свежеть. Проведя языком по пересохшим губам, он пошевелился, ощупал себя руками и с возгласом радости вскочил на ноги.
— Ну вот видишь? — ликовал Семейка. — Ты не умер. Я вернул тебе жизнь, и теперь ты будешь служить мне, понял?
Скоро камчадал совсем пришел в себя и согласился следовать за подростком, куда тот захочет.
Семейка тут же начал выспрашивать, хорошо ли он знает дорогу к истокам Камчатки. Оказалось, что Кулеча несколько раз ходил этой тропой. Правда, Кулеча был уверен, что Верхнекамчатск сожжен ительменами, он слышал об этом от кого-то из воинов.
Семейка приуныл, но слуху этому он не верил и решил не откладывать побега до получения точных известий.
Только теперь оба почувствовали, что животы у них подводит от голода. Столкнув на воду бат, они закинули сеть и с первого замета вытащили десяток кетин. Семейка нарвал листьев кипрея для заправки варева, потом кинул в кипящую уху несколько перьев морковной травы и листьев травы учиху, похожих на конопляные. Когда рыба уже сварилась, он бросил в варево горсть клубней сараны для мучнистости. Варить настоящую, душистую уху он научился, живя в плену. Камчадалы умели употреблять такое множество трав в пищу, на лекарство и другие нужды, что он просто дивился.