Данилка молчал, словно соображая, что делать.
Открыв дверь, офицер громко позвал:
— Эй, Парамонов!
В комнату тотчас же вошел солдат с винтовкой.
— Отведи этого болвана в баню.
И уже вслед Данилке крикнул:
— У Курочкина заговоришь!
В бане, маленьком строеньице, стоящем на задах двора, было полутемно. Свет едва пробивался сюда сквозь грязное оконце. Данилка с наслаждением вытянулся на топчане, а сопровождающий его солдат сел на табурете у двери, поставил винтовку между ног, закурил.
Теперь нужно было ждать появления какого-то Курочкина, судя по всему, «специалиста» по допросам.
Данилка искоса рассматривал солдата— маленького, тщедушного человечка с сонным, помятым лицом, дымившего огромной цигаркой. Негромко спросил.
— Эй, земляк, махорочки не найдется?
Солдат в ответ только пыхнул дымом. В бане
— Эй, земляк…
Солдат не шевелился.
— Выручи… Курить — смерть охота…
Он встал и протянул солдату рублевку. Тот, не выпуская винтовки из рук, хмуро взял протянутую бумажку и отсыпал Данилке в руку щепоть табаку.
Данилка свернул цигарку и тоже задымил. Скоро маленькую баньку до потолка затянуло сизым дымом. На дворе стемнело, свет еле-еле сочился сквозь грязное стекло. Лицо солдата- белело в трех шагах смутным пятном. Данилка громко спросил:
— Эй, друг, что ж Курочкин не идет?
Солдат промолчал, а на повторный вопрос
Данилки хрипло сказал:
— Придет. Уехал по делам, а как явится, сразу придет. Он это дело любит — с вашим братом поговорить…
Солдат засмеялся. Данилка снял пиджак, свернул и подложил под голову. Улегшись, громко сказал:
— Как Курочкин придет, разбуди. А я посплю пока.
— Он-то разбудит. Враз вскочишь, — проворчал солдат.
Снова стало тихо, заскреблись в углу мыши. Данилка лежал спиной к солдату, внимательно рассматривая в гаснущем свете дня оконце. Рама окна была ветхая: чуть толкни — выскочит. В крайнем случае можно обмотать руку пиджаком и кулаком высадить. Пролезть через оконце, хоть и маленькое оно, тоже можно. Словом, тюрьма здесь не слишком надежная. Вот только охрана под боком. Данилка и не заметил, как с этими мыслями заснул.
Проснулся как от толчка. Увидел через Стекло звездное небо. Ночь. Сколько же он проспал: час, два, три? За спиной мерно посапывал солдат.
Медлить нельзя ни минуты. Того и гляди, явится Курочкин. Для такого «допроса», который собирались учинить ему, самое время — ночь.
Данилка неслышно приподнялся, встал, взял в руки пиджак. Глаза, привыкшие к темноте, различили фигуру человека, сидящего на полу и спящего, положив голову на табурет. Винтовка стояла рядом. Он взял винтовку и переставил ее подальше. Солдат, всхрапнув, заворочался, и в эту секунду Данилка накинул ему на голову пиджак и изо всей силы несколько раз стукнул кулаком по затылку. Солдат дернулся, обмяк и кулем повалился на пол.