Накинув на шею тесьму от белого, не первой свежести фартука и повязав его на талии, Омм-ол-Банин с затёртым кухонным полотенцем на плече проворно мыла в тазике с грязной, бурого цвета водой бокалы, из которых, по её выражению, гости пили змеиный яд. Она доставала бокалы из тазика, быстро вытирала их грязным полотенцем и подавала Хушангу Сарджуи-заде.
Мехри Борунпарвар стояла в углу гостиной под безвкусной олеографией, вставленной в выцветшую заграничную рамку с запылённым стеклом, на которой были грубо намалёваны персики и гроздь винограда.
Господин Джавал Аммамеи, с рюмкой виски в руке и сигаретой в зубах, то и дело пускал дым прямо в лицо несчастной Мехри и при этом был уверен, что он любезно ухаживает за ней. Говорил он высокопарно и вместе с тем позволял себе грубость, бахвальство и ложь, слова произносил как-то по-особому, без конца, иногда совсем не к месту вставлял французские словечки. Он говорил ей:
— Хотя вы и не особенно красивы, но ваше кокетри мне очень нравится, и я готов купить вам кадо[79].
— Вы очень любезны, господин Аммамеи, но давайте пока воздержимся от этого.
— Нет, нет, мадам, в самое ближайшее время истекает срок полномочий междлиса, и я на некоторое время поеду в Лавасан. Когда же урны с бюллетенями привезут в Тегеран, я несколько дней, до открытия меджлиса и утверждения моего мандата, буду свободен и готов наслаждаться вашими прелестями. Другого амюземан[80] я не имею.
— Вот так кавалер, что б ты скорее провалился в могилу!
— Ну чем же я плохо ухаживаю, мадам? На французском языке это называется флиртом.
— Да будут посыпаны пеплом ваши головы. Вы, европейцы, думаете, что таким способом можно завладеть сердцем женщины?
— Не будьте так нелюбезны, ханум. Я вчера получил от вашего супруга письмо из Шираза. Он просит перевести его в финансовое управление Тебриза. Я дал ему положительный ответ и хотел сегодня вечером, переговорив с министром финансов, уладить его дело и сообщить вам радостную весть.
Услышав это, Мехри изменила тон.
— Я очень благодарна вам за любезность. Но ведь, как говорится, красавицы дают тысячу обещаний и ни одного из них не выполняют.
Господин Джавал Аммамеи раскатисто рассмеялся, потом два раза затянулся сигаретой, допил виски, откашлялся, выпятил грудь и с кривой улыбкой, которая появлялась на его губах раз в сто лет, приблизил к чёрным крашеным волосам Мехри своё раскрасневшееся лицо и лысую голову — на ней торчали лишь несколько волосков, тщательно перекинутых с одной стороны головы на другую, — и, бесцеремонно положив свои руки на талию Мехри, игриво сказал: