Мистер Духр скромно и почтительно стоял возле стены, неподалёку от молодой дамы, и время от времени старался ввернуть в разговор реплику и показать свой исключительный ум, способности и знания, присущие уроженцам заокеанской страны. Что же касается дамы, то она, зная, что стоит ка этом базаре мистер Духр, какими делами он занимается и что может сделать, была не прочь завлечь и его в свои сети, но, к сожалению, в данный момент её больше интересовал другой, а именно его превосходительство господин Хосейн Боланд Бала.
Сидя в когда-то мягком, а теперь с вылезшими пружинами кресле господина Манучехра Доулатдуста, положив на колени квадратную, сплетённую из золотых колечек сумочку, она держала между пальцами американскую сигарету и, время от времени поднося её к тонким накрашенным губам, с надменным видом выпускала изо рта струйку дыма. Не желая молчать в присутствии представителя правительства могущественного государства, она обратилась к господину Хосейну Боланд Бала.
— Сегодня погода немного улучшилась.
— Да неужели?
— До полудня было тепло, светило солнце…
— Да что вы говорите?
— Я думаю, что теперь зиме уже пришёл конец.
— Не может этого быть!
— Вы сегодня изволили прийти один, ваше превосходительство?
— Да, горбан.
— А мадам разве не с вами?
— Нет, горбан.
— Почему?
— Да как вам сказать? Я сам удивляюсь, почему она не приехала.
— Замечательно, вы всегда всему удивляетесь.
— Неужели?
— Может быть, мадам сегодня нездорова?
— Я не буду удивлён, если она нездорова.
— Разве, когда вы шли сюда, её не было дома?
— Нет, почему, она была дома.
— Так что же случилось, что она с вами не пришла?
— Как вам сказать? Я сам удивляюсь, почему она не пришла.
Тут наконец терпение дамы лопнуло. Тем не менее она сдержала негодование и лишь сочла за лучшее переменить собеседника. Обернувшись к мистеру Духру, она сказала:
— Мистер Духр, вы в Америке тоже встречались с господином Боланд Бала или же познакомились с ним только здесь?
— Нет, я удостаивался чести видеться с ним и в Америке. Мне было необходимо посоветоваться с ним о делах, которые мне предстояли в Иране.
— А что, в Америке он тоже постоянно был в состоянии изумления?
Здесь господин Боланд Бала не удержался и решил пошутить:
— Ханум, я был в состоянии изумления даже тогда, когда находился в чреве матери.
На этот раз ханум тоже не осталась в долгу:
— Неужели?
— Да, ханум, и в этом нет ничего удивительного.
— Как же так? Это должно быть удивительно даже для вас самого.
— Конечно, ханум, я тоже удивлялся этому раньше, но потом привык.
Видя, что беседа приняла такую форму, мистер Духр понял, что участие в ней не сулит ему ни малейшей пользы и что в этот исторический день, на этом чрезвычайно важном банкете, где собрались все руководители государства и армии, где можно провести время с гораздо большей выгодой для себя, он просто тратит время на пустые разговоры. Он поставил свой бокал с виски, который держал в руке, на круглый стол, стоявший рядом, и направился в другую комнату, но в дверях совершенно неожиданно ему преградила путь широкоплечая, толстая женщина. Он хотел протиснуться мимо неё, однако дама была настолько полной, что загородила собой весь дверной проём. Рассмеявшись каким-то неприятным смехом, она сказала: