Бэкстер принял ее молчание за признание своей вины и ранил еще сильнее:
— Неудивительно, что твоя мать не хотела тебя видеть.
— Ты не понимаешь, — прошептала Ди, и голос ее дрогнул.
— Тогда объясни! — парировал Бэкстер.
Но Ди не могла. Ужасная действительность вдруг захлестнула ее. Мать закрыла за ней дверь. У нее нет больше матери. Теперь она окончательно и бесповоротно превратилась в бездомную.
Бэкстер смотрел и глазам своим не верил, когда первая слезинка скользнула по лицу Ди.
— Боже, ведь ты не собираешься плакать из-за меня!
— Нет! — все еще отрицала Ди, даже когда за первой слезинкой последовала вторая.
— Послушай, забудь о том, что я сказал, — громко вздохнул Бэкстер. — Ты ничего не обязана объяснять. Это действительно не мое дело.
Но Ди душили слезы. Ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. Бэкстер понял, что он тут ни при чем. Ди плакала не из-за него.
Все еще сердитый, он решил не вмешиваться. Девушка сидела спиной к нему, и он увидел, как содрогнулись ее плечи, услышал первый всхлип, затем второй, в котором послышалось отчаяние. Вскоре Ди уже плакала, как ребенок.
Бэкстер обнял ее за плечи, но Ди сопротивлялась, всхлипывая.
— Ты не понимаешь ничего, ничего, ничего… — Она злилась на него, злилась на весь мир.
Ди била его кулаками, но Бэкстер не отпускал ее, мягко уговаривая:
— Тогда расскажи мне, расскажи. — Он готов был принять ее боль и печаль.
Ди все мотала головой, даже когда прекратила бороться с ним. Он баюкал ее как младенца, но Ди все плакала.
— У меня никого нет!
Никакие слова не могли тут помочь, поэтому Бэкстер лишь крепче обнял ее. Рукой он прижал ее голову к своему плечу и шептал что-то — так он успокаивал бы собственную маленькую племянницу.
Ди понемногу утихала. Только слезы все еще катились из глаз.
Она чувствовала, как он гладит ее по голове, и сначала это утешало. Но внезапно ее ощущения изменились — она вздрогнула в его объятиях, опять осознав всем своим существом, что он — мужчина.
— У тебя есть платок? — тихо спросил Бэкстер.
Она посмотрела ему в глаза и помотала головой.
— Не волнуйся, — мягко успокоил он, одной рукой подняв ей голову, а другой вытирая слезы.
Ди смотрела на него, не двигаясь, пока эти тонкие и длинные пальцы касались ее щек. Нежность Бэкстера поразила ее. Слезы высохли, словно по мановению волшебной палочки, хотя у нее перехватило дыхание, когда Бэкстер второй рукой поднял ее лицо.
— Что же мне с тобой делать? — Бэкстер сказал это так, будто она была ребенком, и это еще больше смутило Ди. Она не хотела быть для него ребенком. Она хотела…