Ди качнула головой и пожата плечами. Ей было все равно.
— Одному Богу известно, что может произойти с твоим коленом после такого купания, — упрекнул он ее.
Ди хотелось лишь одного — чтобы он или ушел, или перестал читать ей нотации.
Бэкстер не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он присел перед ней на корточки и задрал полотенце, открыв набухший от воды свисающий бинт.
— Ты только посмотри на это! — сказал он, размотав бинт до конца. — Смотри, смотри.
Ди отказалась, демонстративно задрав голову.
— Никто тебя не просит ничего с этим делать… И вообще, я хочу, чтобы ты ушел — немедленно!
Бэкстер выпрямился. Ди подумала, что он собрался уходить, и отчаяние вернулось к ней.
Она почувствовала облегчение, когда он открыл шкафчик с лекарствами и достал чистый, эластичный бинт. Просто он был врачом, прежде всего и в первую очередь.
— Если ты не начнешь лечить колено, — сердито произнес он, — рискуешь остаться хромой.
— А тебе какое дело? — огрызнулась Ди.
— Мы жалеем самих себя? — сухо поинтересовался он.
— Если это твой принцип и в постели, я, скорее, предпочту общение с покойником.
Бэкстер понял ее оскорбительный намек, но все же засмеялся.
— Как ты думаешь, почему я хочу заняться исследовательской работой?
Ему не нравится иметь дело с людьми. Это он имеет в виду?
— Вот и все. — Бэкстер закрепил бинт английской булавкой и, встав, обхватил ее рукой за талию. — Теперь держись.
Он поднял Ди, и ей не оставалось ничего другого, как обхватить его за плечи.
— Я и сама могу идти! — Она попыталась высвободиться.
Он прижал ее крепче, предупредив:
— У тебя съезжает полотенце.
И действительно, одна грудь открылась. Ди попыталась прикрыть ее, но полотенце съехало еще больше.
Она успокоила себя тем, что Бэкстера это все равно не интересует.
Но пока он опускал Ди на кровать, его взгляд задержался на ней, и Ди поспешно закрылась.
Обнаружив, что он пойман, Бэкстер не стал притворяться.
— Извини, но это удивило меня. У тебя есть грудь.
Ди ничего не оставалось, как в свою очередь заявить:
— Я же девушка!
— Хорошо развитая грудь, — поправился он, слегка улыбнувшись.
На этот раз Ди не нашлась, что ответить. Ее и саму это удивляло. В то время как руки и ноги становились все тоньше, грудь не худела.
По ее лицу Бэкстер заметил, что она занервничала, и поспешил успокоить:
— Не волнуйся. Я не замышляю совращения. Вот, возьми.
Он подал ей свою полосатую рубашку и демонстративно повернулся спиной, пока она надевала ее. Видимо, у него не было никакого желания увидеть обнаженным остальное.
— Я знаю! — бросила Ди, когда он снова повернулся, и, не задумываясь, добавила: — Кажется, женщины и правда не интересуют тебя.