— Ты чё, Лунь, офонарел? На дурака ты вроде не похож… — Седой глянул волком. — Вначале кормишь этих уродов, потом защищаешь. Я же знаю, как ты от свободовцев уходил, рюкзак тебе в трёх местах прострелили, шакалы. Это бандиты, Лунь! Что эта сиповка, что тот шизофреник… чёрт, да чё я тебе доказываю, как будто не знаешь…
— Ты нарывался на комплимент, Седой. Сам нарывался, специально. Ну а если кулаки чешутся… — Я выразительно промолчал.
Седой задумался, сверля меня глазами, в которых уже потух опасный огонёк. Драться с почти союзником на глазах двух вероятных врагов он не хотел. Не время и не место. Да и я хорош. Чего, спрашивается, завёлся?
— Только из уважения к тебе, Лунь. — Долговец неохотно вернулся на своё место. — Спать будем по очереди. А с вами, твари, я потом как-нибудь встречусь…
Седой свернулся калачиком и вскоре начал негромко посапывать.
— Слышь, Лунь. — Хип подсела поближе. — А чё, наши в натуре по тебе шмаляли?
— Было пару раз, — усмехнулся я.
— Во блин… а мне говорили, что вольных не трогают. Это, респект ещё раз. Классный ты чувак, Лунь. Короче, если спать хочешь, ложись. Я позырю, если чё.
— Курить есть? — Монолитовец с надеждой взглянул на распечатанную пачку. Если бы я сказал «нет», то вопросов бы не возникло. Здесь у всех всё свое, только одна Зона общая. Нет здесь ни щедрых, ни жмотов. Припас должен быть у каждого, а если нет, то сам дурак. Ларьки с магазинами в Зоне как-то не предусмотрены, и от лишнего патрона, дополнительной банки консервов, перевязочного пакета часто зависит, останешься ли ты жить. Потому и спрашивал монолитовец, словно не видя курева на столе, есть оно в наличии или ему только почудилось.
— Держи.
Монолитовец размял сигарету и вновь взглянул на меня:
— Такое дело… ни дерьма, ни ложки.
— На. — Хип положила никелированную коробочку. — Только верни. Как кличут тебя, доход?
— Зовите Доходом, — невесело усмехнулся монолитовец.
Имя подходило. Тощий, угловатый, с болезненно трясущимися руками и нездоровой бледностью покрытого двухнедельной щетиной и клановыми татуировками лица, он, похоже, действительно доходил.
— «Душегубка»? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Ну, — кивнул Доход. — К нашим коновалам сунулся, да толку от них. «Суров Монолит к усомнившимся» — это когда уже ничего сделать не могут. Уроды.
— К Доктору сходи.
— Был уже. — Доход засучил рукав, демонстрируя багровую сеть на коже. — Поздно. Упустил я время. Надо было сразу к нему топать, да понадеялся на наших чудотворцев.
— Что же ты там делал, Доход? Вроде не псих, — искренне удивился я.