- Знаешь, для того чтобы зарубцевалась рана, требуется какое-то время.
- Ну ты даешь! Сначала нагадила, а теперь ждешь, когда пахнуть перестанет. Чтобы не было запаха, нужно убрать!
- Я и не уверяю, что поступила наилучшим образом, когда оставила Джена. Но в некотором смысле я поступила правильно.
- А тебе никогда не приходило в голову, что ты нужна ему?
- Мне это столько раз приходило в голову и прежде, но когда мы с ним оказывались вместе, то сразу же начинались ругань, выяснение отношений, дрязги... Он меня выдавил из своей жизни примерно так, как выдавливают пасту из тюбика. Известная история, старая, как мир. Когда такой человек, как Джен, делается рабом своей профессии, он начинает лбом прошибать стены. Одну прошибет, другую, третью, десятую - а потом нарвется на непробиваемую стенку. И - привет! И потом причина, эта чертовски дурацкая, как ему кажется, причина: если, мол, я с ним, то должна так же, как он, бросаться на стены. Мужчины знают такое слово: ответственность. А женщины такого слова не знают! И я такого слова не знаю! У меня масса чувств, самых разных. Но вот именно такого чувства - нет!!! Женщине свойственно воспринимать и принимать жизнь как игру с периодом в один день. Новый день - новые проблемы. Но просчитывать на будущее, планировать женщина не умеет ей этого просто не дано. А мужчины наоборот, они хотят все спланировать... - лицо ее сделалось грустным и усталым. - Я должна сидеть тут у тебя и ждать, когда Джен падет от раны в своей приватной битве. Дождусь, прилечу к нему - тогда у нас, может, что-нибудь и образуется. Какое-нибудь подобие прежней семьи.
- А не получится ли так, что когда все это произойдет, то будет слишком поздно? - спросила Мари. - Из того, что ты рассказывала мне о муже, я сделала вывод, что он кандидат или в психушку, или в отделение кардио-хирургии. Одно из двух. На твоем месте я вернулась бы к нему. И немедленно.
Дана отрицательно покачала головой.
- Даже подумать не могу об этом. Я вернусь не раньше, чем буду абсолютно уверена, что у нас с ним начнется новая жизнь. Никак не раньше.
- А как насчет других мужчин?
- Разве только платоническая любовь, - Дана принужденно улыбнулась. Я решительно против того, чтобы строить из себя этакую свободную американскую женщину, этакую убежденную феминистку, которая только и думает, в чью бы это постель ей запрыгнуть.
Мари улыбнулась, хотя и не очень уж весело.
- Твои желания, детка, достойны уважения, но желания - это одно, а возможности - нечто совсем иное. Жизнь не всегда принимает в расчет наши желания. Ты забываешь, что здесь Вашингтон, город, в котором на одну бабу приходится восемь мужиков. Численный перевес огромен. Здешняя жизнь принимает во внимание желания мужчин куда охотнее, чем желания женщин.