— Ты говоришь чепуху, — медленно произнесла она.
— Я? — задумчиво переспросил он. — Ровно в 4.30 сегодня утром корабль твоего дяди Королева Артемизия бросил якорь в море недалеко от виллы. Этот корабль до краев загружен героином. Уверен, ты должна была слышать о героине. Многие знают о нем. Это, наверное, самый плохо хранимый секрет года. Я должен признать превосходство твоего дяди, он старый мастер-волшебник. Поражает аудиторию действиями одной руки, в то время как другой делает трюки. Его маленькая игра подходит к концу. У меня есть своя небольшая хитрость, которая опустит занавес.
Она помолчала немного.
— Что ты собираешься предпринять?
— То, что сделает любой горячий американский парень. Я собираюсь взять Джордино и еще пару ребят и проплыть под водой вдоль берега, пока мы не обнаружим пещеру. Она, вероятнее всего, находится у основания скал прямо под виллой. Как только мы обнаружим вход, мы войдем, осмотрим все оборудование, найдем улики, произведем гражданский арест твоего дяди, а затем вызовем жандармерию.
— Ты сумасшедший, — снова повторила она, только с еще более сильным чувством. — Весь твой захват, или как ты там это называешь, совершенно идиотский. Ты не можешь пойти на это. Пожалуйста, пожалуйста, поверь мне. У тебя ничего не выйдет.
— Бесполезно упрашивать. Ты можешь попрощаться со своим дядей и его грязными деньгами. Мы спускаемся под воду в 13. — Питт снова зевнул. — Теперь, если ты любезно извинишь, я бы поспал немного.
Слезы появились снова. Она медленно покачивала головой из стороны в сторону.
— Это невозможно, — шептала она снова и снова, потом повернулась и вышла из каюты, закрыв за собой дверь.
Питт лежал на кровати, уставившись в потолок. «Она, конечно, права, — подумал он. — Это действительно звучит, как идиотский захват. Но что еще она может подумать, ведь она знает только половину всего».
Море без устали скручивалось в высокие гребни волн и грозило, как зловещий перст судьбы, прежде чем удариться в неподвижные серые скалы. Воздух был теплым и прозрачным, с юго-запада веял легкий ветерок. Призрак, каким казалась Первая попытка, — белый стальной призрак — двигался тихо и осторожно и все ближе и ближе подходил к кипящим волнам, пока стало казаться, что крушение неизбежно. В самое последнее мгновение Ганн повернул штурвал, положив Первую Попытку на параллельный курс по отношению к скалистому берегу. Он внимательно поглядывал на остроконечные скалистые вершины, двигаясь по показаниям фазометра, измеряющего глубину, всего в каких-то пятидесяти метрах от берега.