– А в чем, собственно, проблема? – поинтересовался я у показавшегося мне наиболее адекватным рабочего.
– Пивная в задней части маслобазы приказала долго жить, – с небольшим подозрением ответил он. – Вместо нее ночной клуб открывается, а там дерут втридорога. Требуем возвращения забегаловки.
– Но директор-то базы на стороне трудящихся?
– Как же. Он и приказал клуб открыть. Мало наворовал за десять лет, скотина.
Неожиданно…
– Вы про Генри Соломоновича?
– Про кого ж еще! Всю базу, гад, разворовал, хапает и хапает, управы на него нет. Зарплата маленькая, платят с перебоями. Вся отрада наша в пивной была.
Переваривая полученную информацию, я не заметил, как из здания базы появился необычного вида господин лет сорока. Высокий, упитанный, полностью лишенный волосяного покрова, он был одет в обтягивающие фиолетовые брюки и атласную рубашку цвета кофе с молоком. Его начищенные до блеска остроносые туфли уверенно смотрели вперед, а огромных размеров норковая шуба тащилась по земле. По-видимому, это был управляющий. Матом рекомендовав рабочему классу расходиться, он обещал «вызвать ментяр». Но лидер рабочих не растерялся и прямо в матюгальник также с использованием ненормативной лексики отправил управляющего обратно на базу. Юркнув за ним, я попытался завязать диалог:
– Прошу прощения, корреспондент «ОблаЗОПы».
– Какой еще зопы?
– Хотел бы взять интервью у Генри Соломоновича. С кем имею честь?
– Феликс Баблищев, управляющий базой, первый заместитель Маслоу. У вас назначено?
– Вообще-то нет. Я готовлю обширный материал о Генри Соломоновиче для партийной газеты. Что тут у вас происходит?
– Неблагодарный пролетариат с жиру бесится, работать не хочет, ему лишь бы выпить. И это после того как на посту директора Маслоу сделал все для развития предприятия: платил исправно, открыл пивную, но нужна же модернизация. На месте старой пивной открываем полноценный ночной клуб со стриптизом и кокаином. Все как у людей.
– А цены? Может, рабочим не по карману?
– Цены рыночные, доступные, а то привыкли на халяву пить. Но ничего, пока тепло, на улице употреблять можно, а придет зима – посмотрим, как они побастуют!
Желтая табличка «Г. С. Маслоу» красноречиво свидетельствовала, что мы подошли к кабинету директора.
– Из чистого золота. Соломоныч тебя примет. Главное, ничему не удивляйся и ответь «да» на его первый вопрос.
Мысленно перекрестившись, я три раза постучал и, не получив ответа, приоткрыл тяжелую дубовую дверь. Внутреннее убранство покоев директора подмосковной маслобазы оставляло далеко позади лучшие номера пятизвездочных гостиниц. За шикарным столом из красного дерева в черном кожаном кресле мирно дремал сам хозяин, явно не замечавший моего присутствия. Очень тучный, в дорогом костюме, он тихонько похрапывал. На стене висел огромный плакат с лозунгом «Коровам – Маслоу!» и интересной зарисовкой: живую корову пытались накормить настоящим сливочным маслом местного производства. Дорогой кондиционер работал практически бесшумно. «Здравствуйте, Генри Соломонович!» – как можно громче проговорил я. Директор вздрогнул и несколько секунд непонимающе смотрел на меня, как бы пытаясь сообразить, что происходит.