— Он говорит, что у него к тебе важное дело.
— А кто это? — спросил я.
— Густав какой-то или что-то в этом роде…
Я мог не отвечать кому угодно, но только не ему — несмотря ни на что он был одной из причин моего отчаяния, если говорить о недостижимом, хотя я и не желал этого признавать. И раз уж снова зашла речь об отчаянии, надо сказать, что мое отчаяние не шло ни в какое сравнение с его отчаянием.
— Ты сказал, чтобы я позвонил тебе… — начал он нервным и нетвердым голосом. — Если мне когда-нибудь понадобится помощь.
— Да, да, — сказал я. — Разумеется.
— Так вот сейчас мне нужна помощь.
Я спросил его, что случилось, в чем дело. Он ответил, что сам не знает, в чем дело, потому что все это так «мерзко» и так «отвратительно» и еще потому что я вряд ли ему поверю.
— В прошлый раз я поверил, — сказал я.
— Тогда… — он запнулся. Возможно, ему было стыдно за то, что тогда он был пьян и наговорил много лишнего. — Тогда все было вполне очевидно.
— Только не для меня, — сказал я. — Да и для Мод — тоже вряд ли.
— Но это… — начал он. — Я не могу обсуждать это с мамой. Не хочу ее расстраивать. Она больна.
— Больна? — Внутри у меня все похолодело, когда он сказал об этом.
— Она обязательно поправится, — сказал он. — Но я не хочу беспокоить ее по пустякам.
— Но что случилось? — спросил я его. — Что с ней?
— Она обязательно поправится, — спокойно повторил он. — Я сейчас не об этом.
Во дворе заплакал ребенок. Он никак не унимался. Густав взял себя в руки и начал рассказывать. Он уже давно встречается с девушкой. А теперь она в положении. Когда она сообщила ему об этом, он повел себя, с его же слов, «как последний дурак, как мальчишка». Кончилось тем, что они «разругались и наговорили друг другу глупостей», после чего не виделись пару дней. Ночью он загулял и напился пива «в одиночку», а когда протрезвел, понял, что вел себя как мальчишка и поступил не по-мужски.
— Надо же было думать, — сказал он. — Нельзя же так взять и свалить.
— Ты любишь ее?
— Да, люблю.
Он решил, что попросит прощения и скажет, что готов принять на себя ответственность и сделать все возможное, чтобы загладить свою вину. Он позвонил ей, но она не ответила. Он разыскивал ее несколько дней, ходил к ней домой и на работу, но ее нигде не было. Тогда он решил, что она, должно быть, вернулась к матери, чтобы сбежать от него и найти утешение. Он незамедлительно связался с матерью. Оказалось, что она тоже разыскивала свою дочь и пришла к противоположному заключению — решила, что она переехала к нему.
— Я запаниковал, она — тоже, мы решили отправиться в полицию. Она сказала, что сначала должна позвонить мужу. Отцу Камиллы. Мы нашли его. Они не разведены, но вместе не живут. Он уже знал, что Камилла в положении и что мы поругались, но не знал, что его дочь пропала. Я видел его пару раз. Довольно подозрительный тип.