— Он вечно хвастался, что знает людей. Мол, посмотрел — и сразу видит, кто перед ним, друг или враг, типа… Такая у него была фишка… как у наркоши…
Пасмурная духота сменилась солнцем, через окно проникали широкие лучи, в которых, кружась, танцевали пылинки и синеватый дым сигареты Билла. Я, конечно же, охотно слушал его рассказ.
В шестидесятые оба жили в Париже и однажды поссорились из-за того, что Генри каждый вечер упрямо ходил ужинать в одно и то же бистро, якобы подружившись с человеком, условно называемого «Le Maître», так как имя его не разглашалось. Генри был уверен, что это Курнонски, некоронованный король гастрономии, который всегда посещал рестораны инкогнито во избежание лишней суеты. Этот человек видал лучшие времена, но ходили слухи, что он все еще может отрецензировать 5830 ресторанов по памяти, а также — по памяти же — воспроизвести рецепт «котриад бретон», который готовится целые сутки и требует трав, выросших на особых соленых почвах Бретани, и рыбы, выловленной только ночью, при лунном свете, а иначе оказывается малосъедобным.
— Ты когда-нибудь пробовал? — спросил Билл. Этот вопрос не требовал ответа.
— Можно сигарету?
Билл подтолкнул пачку ко мне и дал прикурить. Сигарета пошла хорошо.
Итак, Генри подружился со старым гурманом, который, по его словам, всегда носил нарядный темный костюм, жилет с часовой цепочкой, пальто и котелок — все слегка потертое и в пятнах. Они часто беседовали о жизни, и старик делился мудростью. Он пил лишь простые столовые вина и довольствовался дежурным блюдом, которое подавала дородная мадам. Генри считал, что старый король прекрасно держится: глубокие познания научили его смирению и сделали образцом для подражания.
— Так он и говорил, — сказал Билл, — этот потрясающий идиот.
Однажды необычно холодным для Парижа вечером, в гололед, Генри увидел старика-гурмана: тот прислонился к стене дома. Поскользнувшись, он испугался и не смел идти дальше. Генри предложил свою помощь. Старик жил неподалеку, и с радостью согласился. Ухватив Генри под руку, он сжал ее «с поразительной силой». Они подошли к парадной, старик поблагодарил и заверил Генри, что дальше доберется сам. Молодой человек отправился восвояси. Пока старик искал ключи, у дома на полной скорости затормозила машина, из которой выскочили двое мужчин с автоматами, разрядили их в старика и умчались прочь.
На следующий день в газетах писали, что ответственность за убийство взяло на себя командование ФНО.[40] Таким образом организация расправилась с одним из самых страшных алжирских палачей. Поэт, живущий в изгнании после преследований и тюрем, назвал его «le bourreaux de Bordeaux».