– Как ты и просил, две бутылки. Больших.
– Отлично! Давненько я не пробовал твоего виски.
– Тут тебе надолго хватит, – усмехнулся Кот. – Ты мне вот что скажи, на кого хозяйство своё оставил?
– Тесть погостить приехал, пусть немного почувствует себя аборигеном, – Борис растянул рот в улыбке. – Да и чего там присматривать-то, шестеро работников, он только покрикивать будет на них, да Татьяна поможет, если что. Ну, Ежонок на выходные приедет. А ты магазин на кого оставил?
– На жену, на кого ж ещё, – вздохнул Кот. – Пришлось сказать, что еду на семинар на Росу, заодно и договорюсь с тамошними кузнецами-умельцами на поставку нового товара, железо присмотрю для своей мастерской, материалы разные…
– Эк мы с тобой одинаково лапшу своим жёнам на уши вешаем, – Борис толкнул локтем друга.
– Да вранья-то – капля. Я на самом деле товар заказал, и материалы тоже, семинар посмотрю в записи, уже скачал с ресурса оружейников. И поставки налажены, просто я жене ведь все нюансы всё равно не рассказываю.
– Вот ведь, а! Я ж тоже лошадей уже купил, мне их с посыльными пришлют, с Росы.
– Родственные души, – хмыкнул Кот. – О, похоже, наши апартаменты.
С точки рандеву лайнер взял курс на Кронос, посетив одноимённую систему, а там до Лигеи останется один перелёт.
Молчун откинулся на спинку кресла, устало прикрыл глаза, закинул руки за голову. Голова опять болела нещадно. Ломило в затылке и за ухом, в том месте, где находилось контактное гнездо импланта. С каждым днём ему становилось всё хуже и хуже.
«Вот и мой черёд приходит. И до меня костлявая добралась. И ладно бы умереть с пробитой навылет грудью, глядя врагу в глаза, нет, я, похоже, отброшу копыта от того, что мой имплант отторгнется, образуя опухоль. Быстрее бы уже закончить здесь, прижать к ногтю коричневую мразь и забиться в какой-нибудь укромный уголок, лечь на кровать, зашторив окна, и тихо умереть. Главное успеть разобраться с делами, успеть отправить на тот свет побольше коричневых. Или хотя бы простых отморозков».
Сидеть и бездействовать было невыносимо. Данные от Панчи Полковица поступали так медленно и так мало, что можно было умереть не от опухоли, а от старости. Видимо, монахи не обсуждали свои дела где попало, а там, где разговоры велись, помещения были настолько экранированы, что сигнал не мог пробиться или Панчи туда был не вхож.
Молчун накинул старую куртку, с сожалением взглянув на «пастыря», сунул в кобуру скрытого ношения игольник. Он решил просто немного прогуляться, стараясь унять боль, отвлечься.
Едва он вышел из подъезда своего нынешнего дома и уже направился было к своему мобилю, как из-за угла вырулил «Граундлер», в один миг оказался перед Молчуном, резко затормозив. Дверца сдвинулась в сторону.