«…Его взяли через сутки после того, как погибла команда. Прижали в лесу, обстреливали со всех сторон, не давая высунуть головы из-за ствола дерева, за которым он успел схорониться. Били специально рядом, давая понять, что он нужен им живым. Он отстреливался, сколько мог, но потом его просто окружили и спеленали. О самоубийстве и мысли не было. Единственным, что облегчало огорчение, было то обстоятельство, что информация уже была отправлена, буквально за час до того, как его прижали».
А потом были пытки. Его били током, подводя клеммы под пятки или под мышки.
– Кто такой?! Имя! Имя, боец! Подразделение! Звание! Должность! Цель задания! – орал ему в лицо краснощёкий верзила с перебитым носом, раз за разом нанося удар то в живот, то в лицо. – Быстро!
– Ронвальд Олива, – выплёвывая кровь, отвечал он, мотая головой из стороны в сторону, всё кругом плыло, качалось.
– Подразделение! Звание! Быстро!
– Отдельная рота разведки, капитан, – кровь пузырями лопалась на губах.
А потом его обливали холодной водой из грязного ведра, давали немного, всего пару-тройку минут, прийти в себя, и всё начиналось сначала.
– Транспорт! Где твой транспорт?! Где тебя должны подобрать?!
– Мы уходим всегда сами, – отвечал он, один глаз заплыл, за ухом справа сильно болело, перед глазами роились какие-то точки, мозг будто прокалывало иглами.
После первого допроса его оставили немного прийти в себя. Он так и сидел на стуле, с прикрученными к спинке руками. Сколько прошло времени, Молчун вряд ли бы определил, но вот импульс от работающего дроида-уборщика распознал отчётливо. Небольшой, всего сантиметров семьдесят ростом, дроид ползал по комнате, собирая разлитую воду и кровь…»
– Мне не составило особого труда влезть в программу этого дроида. Руки он мне кое-как развязал своим корявым манипулятором, а потом я отправил его в коридор. Уборщики не оснащены видеосенсорами, потому я просто отправил его убирать коридор. Первого вошедшего в комнату допроса я ударил стулом по голове. Банально и просто, но действенно, стул оказался хорошим, его хватило и на второго, но добивать пришлось уже голыми руками. С ножом и пистолетом, с четырьмя обоймами, мне пришлось устроить себе побег. Я успел уйти из небольшого посёлка, где базировались мятежники, но всё же попал под бомбёжку. Федералы никогда особо не церемонились с повстанцами, места, указанные разведкой, щедро орошали кассетными бомбами с дейтритовой и гамматермитной начинкой. После такой бомбардировки живых, как правило, не оставалось. Меня зацепило самым краем, я двое суток полз по лесу контуженный и дезориентированный. При всём этом, мой сопроцессор, видимо, получил кое-какие повреждения, и я, кроме всего прочего, мучился головными болями.