«Вот и славно», – подумала я.
– Что-то Варюшин задерживается, – озабоченно произнес тем временем Ясенев, доставая свой сотовый телефон и нажимая кнопки. – Алло? Анатольич? – заговорил он после паузы. – Ну ты где? Едешь? Ну давай, поторапливайся!
Ясенев отложил телефон и пробормотал в сторону:
– Проклятые пробки!
Потом он взял себя в руки и уже спокойнее обратился к дочери:
– Документы захватила?
– Да, папа, – Вика помахала в воздухе прозрачной папкой.
– Отлично, – буркнул Аркадий Николаевич, бросая очередной взгляд на часы.
Варюшин появился минут через семь – плотный, коренастый, с намечающейся лысиной на круглой голове. Элегантный светло-серый костюм с серебристым отливом совершенно ему не шел – он топорщился на спине, жал в плечах, и было видно, что его обладатель не очень-то комфортно себя в нем чувствует. Гораздо органичнее Варюшин смотрелся бы в каком-нибудь свободном пуловере и широких брюках либо в спортивном костюме. Вероятнее всего, в юности он занимался каким-то видом спорта – возможно, боксом, о чем свидетельствовал чуть съехавший набок хрящеватый нос. Правда, раздавшаяся фигура красноречиво говорила о том, что времена те давным-давно миновали.
Грузно опустив свое крупное тело на стул, Варюшин чуть виновато улыбнулся и повторил, разведя руками:
– Пробки, Николаич!
– Можно подумать, что мы живем где-нибудь в Нью-Йорке! Мне пришлось прервать совещание из-за твоего звонка и мчаться сюда. А ты задерживаешься! – ворчливо отозвался Ясенев, но больше не стал возвращаться к этой теме. – Так что случилось-то? Чего хочешь? – спросил он.
– Постой, Николаич, дай кофейку хлебну, запарился в этой пробке стоять! – с самым невинным видом сказал Варюшин, с любезной улыбкой обращаясь к официантке. Потом посмотрел на меня внимательно и произнес: – Твоя супруга потрясающе молодо выглядит!
Ясенев бросил на него недоуменный взгляд, затем снисходительно сказал:
– Супруга моя и впрямь выглядит молодо, только это не она.
– Да? – удивился Варюшин и довольно бесцеремонно уточнил: – А кто?
– Телохранитель, – кратко ответил Ясенев.
Взгляд Варюшина стал прямо-таки изумленным.
– Моей дочери, – добавил Ясенев.
– Как же это я так опростоволосился? – почесал в затылке Варюшин.
– Ну, неудивительно, ты же видел Ларису только один раз, – заметил Ясенев. – Вполне мог и перепутать. Отдаленное сходство и впрямь есть.
– Мое почтение, – осклабился Варюшин, делая жест, словно приподнимая воображаемую шляпу, и попытался поцеловать мою руку. Жест этот, совершенно для него нехарактерный, вышел несколько неуклюжим, и я скрыла улыбку. – А зачем твоей дочери телохранитель? – полюбопытствовал Варюшин.