Дед долго молчал. Наконец ответил, смущенно и неохотно:
– Маша, если я прав, то тебе не слишком понравится ответ. Он и мне чем-то несимпатичен.
Опять за старое взялся… Нет, я понимаю, всю жизнь дед зависел не от того, что действительно знает, а от того, что сможет утаить. Намеки, невнятные угрозы, пускание пыли в глаза, туманные пророчества – вот что позволило ему выйти из роли кабинетного ученого и влезть в грязное болото политических интриг.
Но хоть теперь он мог бы вести себя по-иному!
– Дед, мне идти – туда?
– Я думаю, что нам всем есть смысл войти в ворота.
– Без тебя нам все равно не улететь, – повторил Данилов. – Я не считаю, что это будет умным поступком, но если ты идешь… значит, стоит идти всем вместе.
Наверное, надо было смириться.
Хотя бы потому, что демонстрация силы оказалась более чем наглядной. Цивилизация такого размаха – не лучший союзник. Она вообще не годится на роль союзника, как Британской Империи в пору расцвета не чета была какая-нибудь захудалая африканская колония.
– Пошли, – сказал я. – Наверное, лучше, если мы возьмемся за руки. А тебя… Карела… понесем.
– Я не против, – согласился дед.
Подобрав рептилоида, я посмотрел на Данилова. Тот молча взял меня за локоть. Маша пристроилась к нему.
– У тебя не осталось никаких игрушек? – полюбопытствовал я.
– Нет, – ответила она. Похоже, искренне.
Хотя чем нам может помочь лазерный пистолет? Или даже прославленный аларийский ггоршш?
– Очень сожалею, что вам приходится это делать, – сказал я, когда мы неуклюже, с грацией потерявшихся младенцев, начали спускаться по склону. – Если бы…
– Да иди ты в баню, – беззлобно огрызнулся Данилов. – Теперь-то уж…
В чем заключалась неупорядоченность этого места, и уж тем более – поглощение энергии, ведомо было лишь кораблю. Я ничего особенного не замечал. Даже когда мы ступили на мелкую, похрустывающую под ногами гальку, даже когда дошли до той точки, где исчезла подобно привидению незнакомка – ничего не произошло. Данилов крепко держался за мою руку, мы топтались рядком, подобно трем идиотам, решившим быстренько научится танцевать сиртаки. Рептилоид – даже не знаю, кто контролировал сейчас его тело, крутил головой.
Ничего не происходило.
Не работает!
Это был лишь миг, краткий, но пронзительный миг позора. Я стиснул зубы, представляя наше возвращение на Землю. Да что угодно бы произошло, самое мерзкое и гнусное, но хоть что-нибудь! Пусть придется драться с целым миром, идти по колено в дерьме и крови – я пройду. Пусть будет как угодно трудно – доползу…
Перед глазами повисла мутная, мерцающая пелена.