Конь почувствовал свободу и, словно олененок, радостно взбрыкнул передними ногами.
Жиак, изрыгая проклятия, гневно топнул ногой, — животное, испугавшись голоса хозяина, замерло и подогнуло все четыре ноги.
Жиак бросил на коня седло, надел узду и, схватившись рукой за гриву, вскочил ему на спину.
— Но, Ральф! — Он вонзил шпоры в бока лошади, и та понеслась быстрее ветра.
— Скорее, Ральф, скорее, надо его настичь, — приговаривал Жиак, словно животное могло понять его. — Еще, еще быстрей.
Ральф почти не касался земли, пожирая милю за милей, из его ноздрей стекала пена, а из глаз вырывался огонь.
— О Катрин, Катрин! Эти чистые уста, этот кроткий взгляд, нежный голос и — измена в сердце. Под личиной ангела — дьявольская душа. Еще сегодня утром она провожала меня ласками и поцелуями. Она нежно трепала своей белой рукой твою гриву, Ральф, она поглаживала твою шею и все твердила: «Ральф, мой Ральф, верни мне поскорее моего возлюбленного». Коварная!.. Быстрее, Ральф, быстрее.
И он ударил коня кулаком по тому месту, которого касалась рука Катрин. Ральф был весь в мыле.
— Катрин, твой возлюбленный возвращается, Ральф вернет его тебе… О, неужели это правда, неужели правда, что ты обманываешь меня! О, отмщения! Потребуется немало времени, чтобы найти месть, достойную вас обоих… Давай, давай!.. Мы должны приехать раньше, чем он. Скорее, Ральф, еще скорей! — И он глубже вонзил свои шпоры в бока коню. Тот заржал от боли.
Ему ответило ржание другой лошади; спустя некоторое время де Жиак заметил всадника, который тоже мчался галопом. Ральф одним броском обошел всадника, как орел на один взмах крыла обгоняет грифа. Де Жиак узнал герцога, а герцогу почудилось, что перед ним мелькнул призрак.
Итак, герцог Жан направлялся в крепость Крей.
Он продолжал свой путь; через несколько секунд всадник и лошадь исчезли из виду, впрочем, это видение не надолго задержалось в мозгу Жана, уступив место мыслям о любви. Ему предстоял короткий отдых и от политических битв, и от ратных подвигов. На некоторое время он даст покой телу и избавится от мук раздумья; он заснет в объятиях своей прекрасной возлюбленной, гений любви овеет своим дыханием его чело; только люди с львиным сердцем, с железной волей умеют по-настоящему любить.
Так он подъехал к воротам замка. Огни были потушены, лишь одно окошко светилось, за шторой вырисовывалась тень. Герцог привязал лошадь к кольцу и несколько раз прогудел в маленький рожок, который висел у него на поясе.
Огонь в окне заколебался и, оставив первую комнату, которая тотчас погрузилась во мрак, стал появляться в каждом из окон, следующих друг за другом длинной вереницей. Через секунду герцог услышал за стеной легкие шаги, прошуршавшие по гравию и сухим листьям; молодой нежный голос спросил за дверью: