Изабелла Баварская (Дюма) - страница 194
Дождь зачастил, ветер, налетая мощными порывами, гнул деревья к земле, словно слабые камышинки, с силой срывая с них последние листья, которые еще не сняла с них осень. Вода струилась по ничем не защищенному лбу де Жиака, но он не замечал этого: кровь, на миг замершая в сердце, бросилась ему в голову, у него стучало в висках, перед его взором проносились какие-то странные видения: он сходил с ума. Одна мысль, одна всепожирающая, неотступная мысль будоражила его воспаленный, разбитый мозг, он был как в бреду.
— О! — вдруг вскричал де Жиак. — Пусть Сатана возьмет мою правую руку, и да буду я отмщен!
В тот же миг Ральф отскочил в сторону, вспыхнула голубоватым огнем молния, и де Жиак увидел, что бок о бок с ним едет какой-то всадник.
Он только сейчас увидел этого попутчика, и не мог понять, как тот вдруг оказался рядом. Казалось, Ральф был удивлен не менее своего хозяина, он в ужасе отпрянул и заржал, дрожа всем телом, словно только что искупался в ледяной воде. Де Жиак бросил быстрый взгляд на незнакомца и поразился, что так четко видит его лицо, хотя ночь была темная. Странный свет, позволявший во мраке различить черты этого человека, исходил от опала, которым было приколото перо, украшавшее его берет. Де Жиак бросил взгляд на свою руку, на которой носил кольцо с таким же камнем; но оттого ли, что он был не так тонок, или из-за оправы, только камень не светился; де Жиак снова перевел взгляд на незнакомца.
То был одетый в черное и восседавший на такого же цвета лошади молодой человек с бледным, меланхоличным лицом; он ехал, как в удивлении отметил де Жиак, без седла, без шпор и без поводьев, — лошадь повиновалась и так — ему было достаточно сжать коленями ее бока.
Де Жиак не был расположен начинать разговор, ибо думы его принадлежали лишь ему одному и он не хотел ни с кем делиться этим горестным сокровищем. Он пришпорил коня, Ральф тотчас же понял хозяина и поскакал галопом. Всадник и его черная лошадь проделали то же самое. Спустя четверть часа де Жиак обернулся назад в полной уверенности, что оставил далеко позади своего навязчивого спутника. Каково же было его удивление, когда он увидел, что ночной путешественник не отставал от него. Движение его лошади определялось поступью Ральфа, но, судя по всему, всадник еще меньше, чем прежде, заботился о том, чтобы управлять лошадью, она шла галопом, словно и не касаясь земли, не издавая ни малейшего звука, а ее копыта не выбивали искр из камней.
Де Жиак почувствовал, как у него по жилам пробежала дрожь, — все это было так странно. Он осадил коня, тень, следовавшая за ним, сделала то же; тут дорога разветвлялась — одна тропа вела через поля в Понтуаз, другая углублялась в густой, темный Бомонский лес. Де Жиак зажмурил глаза, полагая, что он во власти наваждения, но когда вновь открыл их, то увидел все того же черного всадника все на том же месте, — терпение покинуло его.