— Я… я не ждала тебя, — выдавила она, наконец. — Ты заезжал в коттедж?
Глупый вопрос.
— Само собой, — сухо заметил он. — Иначе откуда мне знать, где искать тебя? Я успел выпить чай с Рози, послушать, как она читает, и позволить ей дважды обыграть меня в лото. — Он скупо улыбнулся, словно, оказавшись в неприятной ситуации, с удовольствием вспоминал приятную. — Я сказал им, что заберу тебя и повезу ужинать. — Он, прищурившись, оглядел ее. — Они ждут, что нам захочется побыть наедине, и нам следует произвести должное впечатление.
О да, он великий мастер производить впечатление! Клодия отвернулась, чтобы он не заметил страдальческого выражения на ее лице. С какой легкостью он заставлял людей видеть его в выгодном для себя свете. Только она одна знала, что за человек скрывается за этой обаятельной джентльменской наружностью.
— У меня нет аппетита, — произнесла она безо всякого выражения.
— У меня тоже.
Он вздохнул и, шагнув вперед, остановился за ее спиной.
От напряжения, неизменно возникавшего при его приближении, у Клодии ослабели ноги. Она отошла к окну и поспешно опустилась на подоконник. Часто и прерывисто дыша, она наблюдала, как он внимательно осматривает крохотную комнатку, принадлежащую ей с детства, и мечтала только о том, чтобы он ушел и оставил ее в покое… если только она в состоянии обрести хоть какой-то покой.
Но Адам заговорил снова:
— Я хотел спросить тебя кое о чем. — Он присел на край кровати, повернулся к ней лицом и взглянул сурово и мрачно. — Я вполне пойму, если ты не захочешь ответить, потому что в сложившихся обстоятельствах я вряд ли имею право знать. — И он выдохнул резко: — Расскажи мне о Тони.
У Клодии расширились глаза — этого она ожидала меньше всего.
— Что рассказать? Ты уже знаешь, что он был обманщиком и вором. О чем еще тебе хочется услышать?
Адам смерил ее спокойным взглядом.
— О ваших отношениях. Как они сложились? Каким он был в постели? Ты была довольна им? Хотя у меня остались о нем самые смутные воспоминания, вряд ли… При каждом удобном случае, он ведь бежал к Элен, а ты, я это хорошо помню, отличалась чувственностью…
Подтекст его незаконченной фразы был вполне ясен. Клодия резко встала. Она не обязана сидеть здесь и выслушивать подобные вещи! Ей захотелось отвесить ему хорошую пощечину, но не стоило ронять свое достоинство. Лучше просто гордо уйти.
— Тебе доставляет удовольствие быть жестоким! — процедила она сквозь зубы, быстро проходя мимо него, но он неожиданно схватил ее за талию и усадил рядом с собой на кровать. — Я не обязана ничего рассказывать, — выговорила Клодия, едва переведя дыхание. — Ты сам это знаешь.