— Я не такой, — согласился Сигмон, но не стал говорить ничего больше.
— Теперь я понимаю Риго. Это так на него похоже. Если он и смог подружиться с человеком, то только с тобой. Риго… как бы я хотела его увидеть!
— Главное — выбраться отсюда, — прошептал Сигмон. — А потом мы его разыщем, и вы снова встретитесь.
— Теперь нам будет проще, — сказала Арли, вытирая слезы ладошкой. — Риго… Даже если он далеко, то все-таки поможет нам.
Сигмон смотрел на ее узкую ладошку и понимал, что сделает все, чтобы найти Риго. И задать ему один-единственный вопрос… Насчет сестры.
— Проще? — спохватился он, заметив, что Арли пристально смотрит на него.
— Да. — Она выпрямилась, и ее глаза снова зажглись зеленым огнем. — Нам только надо выбраться в общий зал и сказать, что наследник Теума Тиама жив.
— Думаю, — мягко сказал Сигмон, — от такого известия Терат немного расстроится.
Арли кивнула, вытерла ладонью мокрую от слез щеку и рассмеялась.
Когда кругом темно и холодно, когда неизвестно, что готовит судьба, то легко впасть в отчаяние или сойти с ума. Если ты один. Но если в темноте двое, то отчаянию нет места. Есть место разговорам и надежде.
Обнимая хрупкие плечи вампирицы, Сигмон отчетливо понимал, что надежда — это все, что у них осталось. Положение незавидно: каменный мешок, стражник наверху, вампиры в замке, и только призрачная, протертая до дыр, как старая простыня, надежда на освобождение. Но, несмотря на все это, тан чувствовал себя так хорошо, как никогда раньше. Их двое. Часом раньше они были одиноки, хоть и стояли рядом, но теперь они вместе. Вот что понимал Сигмон, прижимая Арли к своей груди. Пожалуй, со времени смерти родителей он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. Почти человек и почти не человек — хорошая пара.
Арли была холодной, как снежинка. Сигмон обнимал ее ледяные плечи и удивлялся тому, как может жить такое существо. Или не жить? Нет, она совсем не похожа на зомби, на ожившего мертвеца, что поднялся из могилы. Тан чувствовал, как там, в самой глубине холода, бьется ее сердце. Чувствовал его ритм, проходящий сквозь хрупкие руки, бледные и холодные. Он знал: она живая. И еще понимал, что ничего не знает о вампирах. О настоящих вампирах, а не тех, которыми его пугали в детстве. Риго оказался отличным парнем. Настоящим человеком, более человечным, чем лавочник, погубивший десятки жизней. И все же он пил кровь. Арли… Она говорила и говорила, найдя наконец того, кто согласился бы ее выслушать. Того, кто был не таким, как ее братья, и не таким, как другие люди. Люди… мог ли он, быстрый, сильный, видящий в темноте, с живым панцирем на теле, называться человеком? Пожалуй, что нет. Сигмон размышлял об этом, поглаживая спутанные волосы Арли, а она все говорила, и тан чувствовал ее дыхание на своей щеке.