Пальцы не слушались. Безвольные, набухшие и мягкие, как деревенские сосиски, они заплетались в причудливые узлы, но толку от этого было мало. Прошло довольно много времени, прежде чем Сигмой сообразил, что можно поставить меч к стене и тогда освободится вторая рука. Он снова захихикал и даже наклонился, чтобы выполнить задуманное. В этот момент его и ударили в спину.
Глухо звякнула сталь кинжала, ломаясь о шкуру чудовища. Сигмона бросило вперед, он упал на колени и сразу получил пинок в зад. Растянувшись на земле, он перевернулся на спину, попытался выставить вперед меч, но на него навалился кто-то тяжелый, воняющий пивом и чесночной колбасой. Наделся на выставленный меч, лег на него грудью, прочно и уверенно, как бабочка на булавку. Клинок беззвучно вышел у нападавшего из спины и заблестел в лунном свете. Противник сдавленно булькнул, харкнул кровью в лицо тану и осел на него.
Сигмон вскрикнул, спихнул с себя мертвое тело, выдернул клинок, сел и только тогда заметил второго бандита. Тот не терял времени — уже навис над жертвой, занося над ее головой длинный мясницкий нож.
От испуга Сигмон взбрыкнул, задергался, и тело заработало само, как хорошо отлаженный механизм. Левая нога вскинулась, ударив нападавшего в пах каблуком сапога. Тот согнулся пополам, и тогда тан взмахнул мечом, целя в выпученные глаза.
Голова душегуба сорвалась с плеч и глухо стукнула в бревна стены. Фонтан крови плеснул к небу, оросил тана кровавым дождем и с глухим плеском обрушился на утоптанную землю.
Сигмон рывком откатился сторону, прижался спиной к стене таверны и выставил вперед меч. Левой рукой он попытался вытереть лицо — чужая кровь заливала глаза, — но только еще больше размазал по лицу теплую жижу. Заслышав шорох, он дернулся, взмахнул клинком… Никого. Больше никого. Только два тела бьются в конвульсиях, жутко хлюпая в лужах собственной крови.
Сигмон встал на колени и отер лицо рукавом. Хмель мгновенно выветрился из головы, пиво и вино выступили потом на лбу, на спине, в подмышках. Ручьи пота стекали по пояснице, прямо на задницу. Стало жарко, словно на летнем полуденном солнышке.
Держась за стену, тан встал, чувствуя, как трясутся ноги. Никакого солнышка. На дворе ночь, на земле два трупа, а из-за стены доносится рев пьяных горожан. Вот кто-то еще вышел из таверны, отчаянно браня жадного хозяина, не наливающего в долг. Еще миг — и завернет за угол, чтобы справить нужду.
Сигмон подобрался, готовясь бежать. Двойное убийство — не шутки. Его увидят, схватят, скрутят и потом вряд ли удастся доказать, что ты — невинная жертва. Невинным жертвам никогда это не удается, особенно если они чужаки в маленьком городке. Его не будут судить за убийство, этого не понадобится. Как только дознаватели увидят его шкуру, в ход тут же пойдут кандалы и огонь. Пусть здесь глухомань, и никто не знает о его побеге. Но разбираться с ним местные не будут, спалят на костре — и все дела. В лучшем случае отправят в ближайший город, оттуда — в Вент, а там недалеко и до разделочного стола коллегии магов. На этот раз с ним не станут церемониться. Второго шанса на побег ему никто не даст: ни тюремщики, ни судьба.