Семен достал прозрачный пакетик и пинцет:
— Вась, давай упакую...
В туалет Брилева проводили с охранником. Над умывальником висело грязное и потрескавшееся зеркало, в котором отражалось опухшее неуверенное лицо студента с потухшим, жалобным взглядом. Если и вспоминать Достоевского, то — «Униженных и оскорбленных».
«Ничего,— подбодрил себя Брилев,— мы еще повоюем... За папашкины деньги всю ментовку эту поганую может купить под складские помещения. Да и не доказано еще ничего...»
Мыло выскользнуло у него из дрожащих рук. Рогов и Любимов ждали студента в кабинете.
— Вы что, думаете, это я Кощея убил? — Брилев попытался взять надменный тон, но голос вдруг стал каким-то писклявым.
— Уже не думаем, а уверены,— почти радостно сообщил Любимов. Не всякое убийство раскрывается за один рабочий день.
— Тогда отцу моему позвоните и адвоката вызовите! — вскинулся Брилев.
— Не переживай, студент, не обидим,— улыбнулся Любимов.
— Сначала сюда взгляни,— предложил Рогов, доставая из ящика стола прозрачный пакет, опечатанный лентой с подписями понятых. В пакете лежали знакомые часы. Не просто швейцарские, но из самой Швейцарии и привезенные. Без камешков и золота, всех этих ненужных понтов, зато с титановым механизмом. Практически вечным и бесконечно точным. Точнее Спасской башни. Стильные были «клоки», чего уж там...
— Это твои часы,— сказал Рогов.
— Дальше что? — огрызнулся Брилев.
— Не груби, дурачок,— Любимов пока еще сохранял благодушие.
— Дальше... Что же у нас дальше...
Рогов не торопясь достал из ящика второй прозрачный пакет, опечатанный лентой с подписями понятых. Там едва виднелись два небольших стеклышка.
— А это осколки от разбитого стекла... тех же самых часов,— сообщил Рогов.— Знаешь, где мы их нашли? Возле скамейки, где убили Кощеева. Видно, он тебе по руке палкой въехал.
— Больно въехал?..— участливо спросил Любимов.
— Вы их сами подбросили,— мрачно заявил Брилев.
— Нет, здесь все в ажуре, с понятыми искали,— зевнул Любимов. Скучный студент. И дело ясное.
— У меня алиби,— уже менее решительно пробормотал Брилев.
— Плакало, Вадик, твое алиби,— развел руками Любимов.— Приятель твой сразу все понял. Дать почитать показания?.. Ему-то зачем в Сибирь? Он не жена декабриста. Он домой хочет. В Бобруйск. Ты в Бобруйске был, Вадик?
Брилев опустил голову.
— Я не хотел убивать. Только попугать хотел. У меня же и оружия никакого...
— Уже лучше,— поощрил Рогов.— Давай, рассказывай.
Ирина и Юля Виригины сидели перед телевизором, пили чай со смородиновым вареньем и обсуждали Юлино будущее.
— В официантки я больше не пойду,— заявила Юля.