Возвысилась голова Отнякина над бруствером:
— Товарищ младший лейтенант, а можно нескромный вопрос?
Табацкий кивнул.
— Да нет, я не об вас. Вот Пересветов возомнил, выпендривается. Отец профессор, асфальт-Арбат, экспедиции, понимаешь, разногласия… Вот спросите его, пусть расскажет, что за книжечку хитрую он в переметной суме возит нет чтобы товарищу дать… А то раскурить бы ее!
— Зачем тебе, — с досадой сказал Андриан, — эта книга не на современном русском языке, а на древнем.
— А что это? — заинтересованно спросил Табацкий. — Я и сам взял на фронт учебник — по специальности, конечно. Не все же время боевой Устав кавалерии зубрить!
— Да «Слово о Полку Игореве», академическое издание тридцать четвертого года. Я ведь учился на историческом. А экспедиции… Представляете, мы находились в том самом районе, откуда русское войско начало свой бросок к морю восемь веков назад. Игорево войско пряталось в дубравах…
— Любопытно. Так доложите вкратце, что там у вас вышло с отцом и с экспедицией.
— Мой дед, понимаете, — заволновался вдруг Пересветов, — установил, что русские ходили за Дон, на берег Азовского моря. Отец же, напротив, — что это было невозможно, исходя из скорости движения в среднем по двадцать пять километров и никак не более сорока за один переход.
— Почему? — Табацкий в удивлении поднял брови так, что они исчезли под козырьком фуражки. — Вот мы за три перехода покрыли более двухсот километров. Почему же Игорь не мог?
— Вот-вот! Смотрите сами — в «Слове» уйма мест, указывающих на отдаленность Каялы: «конец поля половецкого», «далеча зайде Сокол, птиц бья — к морю», «среди земли незнаемой», «у Дону» и так далее.
— А не могло быть так, — полюбопытствовал Табацкий, — что средина половецких земель была не у моря, а где-то здесь, у Донца?
— Да нет. Археология — наука точная. Все половецкие захоронения, отмеченные каменными статуями, найдены только южнее Донца. Наоборот: чуть севернее есть остатки русских укреплений двенадцатого века. А между ними и половцами лежала ничейная земля, дикое поле, так сказать, нейтральная полоса. Стало быть, отец был неправ, и русские действительно подошли к морю. Я разошелся с отцом принципиально, только дело вот в чем…
Табацкий, втаптывая окурок в землю, перебил:
— Ладно, потом доскажете. Кончен перекур.
Он ушел, а Андриана воспоминания не отпускали, и настойчиво лезли мысли о том прошлогоднем крутом московском разговоре, когда отец, разъярившись, доказывал, что…
— Дело в том, что летописный эпизод с утоплением в море определенной части игорева войска, — доказывал профессор, — легко объясним. Излагаю суть в популярной, доступной для первокурсника форме.