И вот в тридцать девять лет на него обрушилось весьма солидное наследство — удружил дальний родственник, — к чему он оказался совершенно не готовым ни социально, ни эмоционально, ни психологически. Морально — еще куда ни шло; его сильно развитое чувство долга сработало незамедлительно: нашлись всевозможные люди, всевозможные дела, которые требовалось охватить благотворительностью. Материальный аспект своего нового положения он постиг лишь через некоторое время; ему не сразу втолковали, что в его распоряжении столько денег, что он вполне может купить партнерство в фирме, и когда он все-таки решился на это, фирма приняла его с большим энтузиазмом, потому что их привели в восторг не только его деньги, но и он сам — скромный, преданный делу, надежный, трудолюбивый человек, который будет добросовестно вкалывать и не доставит никаких неприятностей. Можно смело сказать, что никто не возненавидел его лютой ненавистью за то, что ему так подфартило, что на него обрушилось такое состояние, а вместе с ним и немалые привилегии — во-первых, появилось больше возможностей развлечься, во-вторых, заметно выросли связи в обществе.
Неудивительно, что его стали принимать в кругах, дотоле ему неизвестных. Человек он был воспитанный, можно сказать, недурен собой и, несомненно, был выгодной партией; и если ему не всегда удавалось настроиться на волну общества, в котором он находился, не удавалось говорить с этими людьми на одном языке или улавливать полутона, эти недостатки социального свойства ему с готовностью прощались. Скорее они даже приветствовались, превращая его в любимца публики, в эдакого добродушного зверька, не очень натасканного. Несколько женщин, фотография одной из которых, кстати говоря, еще недавно украшала стену его комнаты, взялись за его воспитание и пускались на любые ухищрения, чтобы возвысить его в собственных глазах. Нельзя сказать, что у них не было личной заинтересованности, ибо они прекрасно понимали: если человек невысокого мнения о себе, ему не стать тем, кем они хотели бы его видеть. Но чем больше они старались, чем усерднее оплетали его шелковистой паутиной, тем сильнее развивалось в нем чувство долга и отстраненности. Чем отплатить за эту всеобъемлющую доброту? Он одаривал их мелкими подарками, цветами и безделушками, но подаркам этим порой придавалось чрезмерное значение; хотя эти знаки внимания принимались с восторгом, его мучило ощущение, будто от него ждут большего. Этих знаков было явно недостаточно! Взять, к примеру, миссис де Соль, для близких друзей Делис; проведя вечер в ее гостиной за приятной беседой и даже слегка пофлиртовав, он чувствовал себя в неоплатном долгу. Ну чем ей отплатить? Несколько миль тащить за ней тяжеленные чемоданы?