Когда пелена, застилавшая глаза мистера Янтара, рассеялась, доктор Сигизмунд уже что-то писал за своим столом. Пациент попросил еще одну подушку, и доктор Сигизмунд подложил ее ему под голову.
— Так гораздо лучше, — сказал тот. — Кажется, меня снова прихватило.
Доктор Сигизмунд продолжал молча писать, и мистер Янтар, с трудом поднявшись с дивана, проковылял через весь кабинет к столу.
— Вы что-то мне выписываете? — спросил он слабым голосом.
Доктор Сигизмунд кивнул.
— Тонизирующее? — робко поинтересовался мистер Янтар.
— Известный тонизирующий эффект оно дает, — неопределенно ответил доктор Сигизмунд.
— Я тут немного погорячился, извините — вы, наверное, подумали, что я плохо воспитан, — пробормотал мистер Янтар в полном унынии.
Доктор Сигизмунд покрутил головой, облизывая конверт.
— Ничуть, мистер Янтар. Ваше нежелание подвергнуться осмотру вполне понятно.
— Вы хотите сказать, что я сильно болен? — спросил мистер Янтар. Ему явно полегчало, исчезла скованность.
— Я написал о вас доктору Вормвуду, — ответил доктор. — Его адрес, если не ошибаюсь, 19А, Сэнт Мэри Билдингз, Стадерт-стрит, Уэст.
— Уэст 14, — поправил мистер Янтар.
— Уэст 14. Боюсь, у вас не очень хорошо с сердцем, и вы должны быть осторожны. Очень осторожны. Как только придете домой, сразу ложитесь в постель… И потом… не волнуйтесь, мистер Янтар, вы можете прислать чек.
— Чек? — с сомнением переспросил мистер Янтар.
— Ну, тогда одна гинея. Спасибо.
Дверь за мистером Янтаром закрылась, и доктор нажал кнопку звонка. Вошла сестра.
— Сестра, у меня к вам просьба. Проводите, пожалуйста, мистера Янтара домой.
— Хорошо, доктор Сигизмунд. Родственникам сообщить?
— Об этом спросите у него самого, — ответил доктор Сигизмунд Кин. — Впрочем, я забыл — все его родственники на том свете.
Для семьи Марринеров канун Рождества всегда был днем очень напряженным и трудным — для всех ее членов, исключая самого мистера Марринера. В праздники глава семейства обычно отделывался легким испугом, легким в смысле лично им затраченных усилий. Но не в финансовом смысле. Мистер Марринер знал, что его финансовые ресурсы понесут серьезный урон. А позднее, вечером, когда он достанет чековую книжку, чтобы одарить традиционными подарками своих чад и домочадцев, родственников и прислугу, урон окажется еще более ощутимым. Но теперь это ему по карману, более по карману в это Рождество, чем в любое другое за всю историю его постоянно растущего капитала. И не нужно ни о чем думать, не нужно ничего выбирать; достаточно свериться со списком и кое-кого вписать, а кое-кого вычеркнуть. На сей раз будет вычеркнута серьезная статья расхода, хотя ее и нет в списке или на корешке чековой книжки. Пожалуй, высвободившуюся сумму можно добавить детям. Тогда в глазах Джереми и Анны он будет еще щедрее, а если жена отпустит какое-нибудь замечание (чего она, будучи женщиной тактичной, не сделает), он засмеется и назовет это «перераспределением капитала» — «капитальным перераспределением капитала, дорогая моя!».