Лео покачал головой и ответил:
— Он далеко не глупый. Скорее, подлый. Вспомни, как он оставил тебя на волю злой судьбы на том маскараде в Воксхолле. К счастью, тогда обошлось без всяких дурных последствий. Как ты считаешь: если бы матушке было известно об этом предательстве, наш кузен еще продолжал бы ходить по земле?
— А она о нем знает.
Лео вопросительно выгнул бровь. Он уже не думал, что Бо способна его чем-то удивить!
— И какова была ее реакция?
— Она сказала, что должна быть благодарна миссис Уэдон за то, что та буквально спасла меня. Я рассказала ей всю правду, когда несколько недель назад по Лондону начали гулять слухи. Мне показалось, что это должно успокоить матушку.
— Ну и как — неужели ты преуспела?
Бо печально покачала головой.
Лео поморщился. Это было вполне предсказуемо. Герцогиня не любила неоконченных дел и неоплаченных долгов, и она отнюдь не придерживалась того мнения, что месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Она рассмотрит ситуацию и поступит так, как сочтет необходимым для того, чтобы получить желаемый результат.
Он должен будет почитать себя счастливым, если сможет снова увидеть Виолу. Его матушка вполне способна посадить ее на корабль и отправить в какие-нибудь дальние страны, обеспечив щедрым содержанием, которое бы гарантировало ее молчание, Однако его кузен Чарлз. Все-таки будет чертовски везучим, если останется живым. Сукин сын!
За обеденный стол в Скелтон-Холле с Виолой сели только герцог и герцогиня. Лорд Гленналмонд немедленно уехал из дома в гневе, как только узнал, что мать привезла с собой любовницу его брата. Если бы он задержался чуть дольше и понял, что известная куртизанка станет его невесткой, то моментально получил бы апоплексический удар.
То, что Виола оказалась за этой первой трапезой без лорда Леонидаса, не могло вызвать ничего, кроме ее гнева. Он так и не догнал их прежде, чем они добрались до границы Шотландии, и не встретил в фамильном имении. Что еще хуже, во взглядах герцогини она стала замечать тень жалости.
Это было крайне неприятно.
Ванна и возможность надеть свежую одежду нисколько не улучшили ее настроение. Платья леди Боадицеи были слишком облегающими и слишком просторными в совершенно не тех местах, где нужно, а подол у ее юбок был таким длинным, что Виола постоянно на него наступала. Необходимость пользоваться чужими туалетными принадлежностями тоже не доставляла радости.
Судя по всему, решение супруги привезти любовницу сына к ним в поместье немало забавляло герцога, что еще более укрепило Виолу в уверенности: все семейство не просто эксцентрично, как это принято было считать в высшем свете, а совершенно безумно. Отец Лео вздохнул и извинился за своего старшего сына, а потом подал ей руку и повел в столовую, не выказывая ни малейших признаков замешательства.