«Пошло-поехало, — зло думал Нижегородский, сидя в зале ожидания вокзала Сен-Лазар. — Так он скоро доберется до неандертальцев. Немудрено, что в общежитии на Мельдеманштрассе у него не было друзей. — О своем духовном и физическом одиночестве Гитлер поведал Вадиму еще на перегоне Страсбур — Мец. — Каждодневно выслушивать все это можно только в нетрезвом виде, а он сам не пьет и пьяниц не жалует. Скорей бы спровадить его на пароход. Не дай бог не удастся достать билет».
Впрочем, тут Нижегородский особенно не беспокоился. Он знал, что «Титаник» уйдет в рейс, так и не распродав все билеты. И все же, приехав к полудню следующего дня в Шербур, он сразу же нанял такси, и они отправились в порт.
Парохода еще не было. Нижегородский разыскал кассы и совершенно свободно купил билет третьего класса. Ему не жалко было потратиться и на первый класс: что такое двадцать четыре тысячи французских франков в сравнении с задуманным. Нет, просто вероятность спасения пассажира третьего класса была значительно ниже, чем первого или второго, что и требовалось. Да и какой, к черту, из фюрера на тот момент пассажир первого класса. Это потом он должен стать лощеным и величественным. А сейчас еще, чего доброго, пристанет там к капитану со своими теориями, а этого нельзя допустить ни в коем случае. Старый Смит от его болтовни обязательно что-нибудь не так сделает, и они промахнутся мимо айсберга.
Но Вадим отдавал себе отчет в том, что, несмотря ни на что, Гитлер может и спастись. Стопроцентной гарантии не было.
— Кстати, Адольф, все хотел вас спросить: вы вообще плавать-то умеете? — задал он нескромный вопрос, когда они направлялись в санитарный корпус. Там иммигрантов третьего класса проверяли на наличие вшей и кожных заболеваний.
— Нет. Одно время, когда я бросил курить, то увлекся лыжами. Потом стало вообще не до спорта.
«Ну и ладненько, — решил Нижегородский. — А не утонешь, так простудишься насмерть с твоими-то легкими. А если даже и спасешься, то привезут тебя в Нью-Йорк. Так просто оттуда в Европу не выберешься».
— А почему вы спросили?
— От волнения, мой друг, исключительно от волнения. Шутка ли, путешествие через океан! Надеюсь, у вас нет вшей или проказы?
Вид парохода впечатлил их обоих. Он открылся им внезапно, когда в половине восьмого вечера они снова приехали в порт и завернули за угол большого пакгауза. Уже смеркалось. «Титаник», освещенный прожекторами, занимал собой все обозримое пространство. Четыре огромные, слегка отклоненные назад трубы цвета верблюжьей шерсти в верхней части были окрашены черным. Над тремя из них в колышущемся от угольного жара воздухе курился легкий дым. Четвертая труба была фальшивой. Она придавала пароходу солидности и делала силуэт судна более уравновешенным. Как мачты парусника помимо своей основной функции служили еще и его украшением, так и лишние трубы пароходов в те годы символизировали прогресс и мощь. Был даже случай, когда группа восточноевропейских иммигрантов отказалась грузиться на пароход потому, что он оказался двухтрубным, в то время как в их проспектах было напечатано изображение лайнера с тремя трубами. Никакие доводы администрации не помогли. Пришлось ждать гораздо более старый и тихоходный трехтрубник.