«…Ненки рожают на нартах. Правда, сейчас многие женщины предпочитают рожать в поселковой больнице. Цивилизация все-таки сюда доползла. Но многие по старинке — в чумах на нартах. Да и до больницы не всегда доберешься. У ненцев на разные случаи жизни разные нарты — для переезда, для охоты, специальные женские, вот для таких целей…»
«…Олени едят ягелъ. Ты знаешь, это северный мох. Он хорошо впитывает влагу. Ведь тундра— это сплошное болото. Ненцы используют мох в самых разных целях. Например, как перевязочный материал — для остановки крови. И женщины тоже используют. Думаю, может, запасти тебе мха — для какого-нибудь эксперимента?..»
«…Был на празднике первого олененка… Когда рождается олененок, все радуются, поют и пляшут— будто это самое важное событие в мире. Я постараюсь добыть себе бубен. Это сложно — сакральный предмет. Но мне он просто необходим. Когда ты родишь первого олененка, я буду вокруг тебя прыгать и колотить в бубен…»
«…Каждый ненец с детства умеет управляться с ножом. Мне кажется, мальчишки получают во владение нож, как только начинают ходить. Я тут выменял один маленький ножик на две пачки сигарет. Думаю, нашему пригодится. Как родится, положим ему под подушку — чтобы рос настоящим мужчиной…»
Понял, о чем я мечтаю. Хочу увидеть, как ты будешь кормить. Ася, ты ведь будешь кормить своего олененка?..»
Завтра ненцы откочуют. Жалко. Но мы через пару дней тоже уйдем в тундру… Целую тебя в живот, в самую серединку».
Взгляд с близкого расстояния. Как дневник
* * *
Моя неприязнь к Геннадию Петровичу растет. Это ужасное чувство. И меня страшно мучает совесть. Он ни в чем не виноват. Он не виноват в том, что случилось у нас с Сережей. Мы с Геннадием Петровичем заключили что-то вроде общественного договора — с описанием круга обязанностей. Он полагал, что нашел во мне единомышленника, человека прогрессивных взглядов и высоких устремлений. Но сейчас я могла бы служить наглядным пособием для изучающих пренатальную психологию. Как яркий образец свернувшегося сознания.
К моему стыду, мне стали совершенно неинтересны чаянья человечества, проблемы нашего общества и гражданские ценности. Полнейшая деградация.
Существуют лишь две вещи, которые для меня по-настоящему важны: то, что у меня внутри, и Сережины письма.
***
Сегодня пришла мама, застала меня в трудах с реактивами и устроила Геннадию Петровичу скандал. Сказала, он ничем не отличается от фашистов, для которых беременность заключенной означала только одно: пора в печку. И никакие речи вроде того, что никто меня не вынуждает что-либо делать, это моя инициатива и мое решение, маму не убедили. В его возрасте и с его образованием, сказала мама, можно было бы догадаться, что живот у беременной женщины бесследно не рассасывается. В результате появляется ребенок. И если Геннадию Петровичу нужен ребенок-инвалид, пусть он и дальше поддерживает мою инициативу и предоставляет возможность часами возиться с химическими растворами-вместо того, чтобы гулять и дышать свежим воздухом. И вообще: пора задуматься о том, что будет дальше. Ребенка, между прочим, нужно купать. И он не может плавать в ванне вместе со страницами запрещенных книг.