— Толя, давай! — скомандовал Соловец.
Дукалис вынул пистолет и выстрелом сбил висячий замок. Оперативники открыли дверь. Волны газа хлынули им в лица. Глотнув воздуха, Дукалис бросился внутрь гаража, отодвинул задвижку и распахнул ворота. Милиционеры увидели горбатый «Запорожец» с включенным двигателем. На заднем сиденье, откинув голову, сидел Сапожников. Он был без сознания. Волков заглушил двигатель Дукалис пощупал пульс владельца машины.
— Живой,— сказал он.
Оперативники вынесли Сапожникова из гаража и положили на землю.
— Слава, звони в «скорую»,— скомандовал Соловец.
Волков побежал к вахте. Соловец, Дукалис и Ларин в это время осмотрели гараж. То, что увидели оперативники, потрясло их. Стены от пола до потолка были оклеены фотографиями Натальи Матвеевой. Это были многократно размноженные вырезки из журналов, календари и проспекты модельного агентства.
— Ничего себе...— выдохнул Соловец.
— Иконостас,— сказал Ларин.
Никто из участников операции не ожидал столь неожиданной развязки. До приезда «скорой» Сапожников так и не пришел в себя. Когда его увезли, оперативники облегченно вздохнули и переглянулись.
— Я тут одно кафе знаю, в торговом центре.,.— неуверенно сказал Дукалис.
До конца рабочего дня оставался еще час.
— Ну, чего, Георгич? — спросил Ларин.
— Давай! — махнул рукой Соловец.
Коллеги отпустили шофера Колю, а сами направились в кафе, где заказали бутылку водки и четыре порции сосисок.
— А я думал, что это Зальцман,— сказал после первой Волков.— Уж больно скользкий старичок.
— Администратор Матвеевой тоже еще тот фрукт,— возразил Дукалис.
— Если бы я про диабет не вспомнил, мотать бы парню срок, — задумчиво проговорил Ларин.
— Отставить разговоры,— подытожил Соловец.— Наливай!
Питерской погоде в конце концов надоело играть не свою роль. Через пару дней небо затянулось серыми шторами. Зарядил мелкий промозглый дождь. Всем, кто выходил на улицу, ветер горстями бросал за шиворот холодную клейкую сырость. Не хотелось покидать дома. Не хотелось ничего.
В один из таких дней капитан Ларин пришел в тюремную больницу. Он открыл дверь в палату, где лежал Александр Сапожников. Кроме убийцы манекенщицы, в палате не было никого. На лице Сапожникова отсутствовал пластырь, прикрывавший некогда «порез от бритвы». Теперь Ларин мог разглядеть на его щеке следы от ногтей Натальи Матвеевой.
— Здравствуйте, Сапожников,— сказал капитан.
Лицо убийцы не выражало ничего.
— Здравствуйте,— сказал он тихо.
Казалось, мысли его были где-то далеко.
— Как вы себя чувствуете? — спросил оперативник.