В это время во дворе появились еще две коровы и одна буйволица. Они, тупо оглядев людей, промычали и двинулись к стойлу.
— Ески, — крикнул Косум своего старшего сына. — Пойди привяжи животных.
В это время из дома вышла хозяйка двора с двумя ведрами для дойки. Когда она удалилась подальше к навесу, Хадижат продолжила.
— Короче, Косум, хватит болтать, старик дома нужен. Пошли за ним Цанка.
— Как я пошлю его. Покос идет. Работать некому.
— Ничего не будет с вашим покосом, — недовольно ответила Хадижат, в упор глядя на деверя.
Косум, как и вся округа, знал, что у старухи свои планы: средняя дочь Базани, овдовевшая несколько лет назад, выходит замуж. На днях должны приехать сваты, необходимы расходы, подарки и вес и авторитет Баки-Хаджи. Только это обустройство дочери волнует Хадижат, а не безопасность мужа. Думал об этом он и невесело смеялся.
— Ладно, как только покончим с покосом, а это будет дней через пять-шесть, пошлю я Цанка за ним, — согласился деверь, зная строптивый характер невестки.
— Ты что, ты что с ума сошел, как и твой братец? — вскочила с места Хадижат, — завтра, именно завтра пойдет, не то я сама пойду за ним.
Косум вновь засмеялся, видя как в гневе кричит старуха. Вновь обильный пот выступил на ее оплывшем лице. Замахала она толстыми руками, задрыгались ее обвислые груди и живот.
— Ладно, — успокаивал ее деверь, — через пару дней основное поле кончим, тогда посмотрим. Покос есть покос. Не дай Бог начнутся дожди, тогда трава почернеет, сгниет. Что тогда зимой делать будем.
— Ничего не будет. Впереди еще два покоса. Травы у нас еще прошлогодней валом, девать некуда, — не унималась старуха. — Это Алдум был живой, все делал впрок. А теперь — никто работать не хочет, даже я. А Цанка в отца пошел, работает ладно, как я его отпущу, — говорил озабоченный Косум.
— Хаз Кчант,[65] дорогой, я тебя очень прошу, пошли его, пожалуйста. Завтра, — уже жалобно просила Хадижат, — мне и говорить стыдно, просто сваты должны прийти. Понимаешь?
Косум глубоко затянулся. В глубине двора около курятника к ночлегу собрались куры. Они поочереди не спеша поднимались наверх по наклонной дощечке. Внизу стоял важный петух. Он гордо раздвинул крылья, замахал ими свободно, огляделся по сторонам, что-то проурчал себе под нос и тоже полез вверх за своими несушками.
— Ладно, завтра пошлем, раз такое дело.
— Ой, спасибо тебе, спасибо дорогой. Один ты сообразительный в нашей семье остался, а этот дурень совсем от дома отбился на старости лет. Да он и в молодости был не лучше, дом всегда тяготил его… Ну пойду, что-то устала я сегодня, и голова болит… Ты к нам заходи, Базали что-то там готовит вкусное.