Он подошел плотно к ее прилавку, тихо поздоровался, она встала в полный рост, так же тихо ответила. Он боялся смотреть ей в лицо, не хотел, чтобы видели окружающие его чувств, его радости и волнения. Его лицо было строгим и бледным, пот тек по вискам и шее. Кесирт, напротив, вновь широко улыбалась, увлажненные глаза ее светились озорством и даже надменностью. Так они простояли в молчаливом оцепенении. Эта пауза была неестественной, явно стеснительной для обоих. Еще мгновение и окружающие бездельники — торговцы могли бы сделать неожиданные выводы.
— Проходи сюда. Посиди немного. Здесь в тени чуть попрохладнее, — наконец, нашлась Кесирт.
Цанка с облегчением вздохнул, глядя только себе под ноги обошел прилавок, подошел к Кесирт и сел рядом, на указанное ею место — полупустой мешок с кукурузой.
Не успел он сесть, как Кесирт забросала его общими вопросами: о селе; о родственниках; о его баранах; о жаре. Чужие проблемы и дела никому не были интересными, поэтому любопытные взгляды окружающих сразу потухли, отвернулись в никуда и задремали.
Отвечая односложно на ее общие, ничего не значащие вопросы, Цанка потихоньку пришел в себя, чуть осмелев и глянул жадным, преданно-ласкающим взглядом на ее лицо. Кесирт была в пору полного женского расцвета. Неожиданно для себя Цанка заметил, что ранее округленное ее лицо чуть вытянулось, стало немного скуластым и строгим. Большие, чуточку раскосые черные глаза, обрамленные пышными ресницами, светились жизнью и радостью. Над припухшими, несколько капризными, розовыми губами появился легкий пушок.
Она искоса бросила в его сторону взгляд, быстро отвела, потом снова посмотрела. Одна сторона сросшихся орлиннообразных бровей ее поползла еще выше. Она чуточку наклонилась в сторону Цанка.
— Не смотри на меня так своими синими бесстыжими глазами, — смеясь, тихо сказала она, и маленькие ямочки появились на ее алых щеках.
Цанка моментально уставился в землю.
— Сколько овец ты пригнал? — неожиданно поменяла она тему разговора.
— Тридцать. Одного вчера съели, — не поднимая головы ответил Цанка.
— Слышала. Мог бы угостить и меня.
— А я и не знал, что ты здесь.
— А ты и не искал, — засмеялась Кесирт.
— Не до этого было.
— Вот, с этого и надо было начинать. Вот вся твоя сущность, — смеялась она.
— Да, я…, Да, я, — хотел что-то сказать Цанка, но у него ничего не получилось, мысли путались.
Кесирт еще звонче засмеялась.
— А сам говорил… Высокие слова… Да я такой, я сякой. А сам еще хуже. Нет, чтобы проверить как я, что со мной. Может, голодаю, или кто обидел. Или еще что… А он пришел, барана с мужиками съел, водку пил…