Вечером Басов и Арачаев встретились вновь в кабинете горкома, незаметно опорожнили еще одну бутылку коньяка и поехали веселиться на «огонек» к горкомовским блондинкам. Домой возвратились поздно. Алла Николаевна не спала, увидев, как еле-еле, поддерживая друг друга, с трудом раздеваются мужчины, она строго спросила:
— Вы что, на одной вечеринке были?
— Не-е-ет, в-в подъезде встре-е-тились, — еле шевеля языком, отвечали они.
— А ну вас, — мотнула рукой супруга Басова. — Что один, что другой… А этот — древний пень — тоже на старости лет выкобенивается… Никакого вечера у вас в горкоме не было, я звонила…
— Как это не было? — перебил ее Басов, развел в доказательство руками и вдруг полетел в стенку. — А ну — цыц, баба, — крикнул он в хмельном гневе, — фронтовики гуляют!
Зная, что с пьяным порывом мужа лучше не связываться, Алла Николаевна исчезла из виду и говорила из глубины комнат:
— Ты-то, старый — какой фронтовик?
— Как какой? — возмутился супруг. — А кто им с декабря сорок первого, — говоря это, он ткнул пальцем в грудь Цанка, — патроны, снаряды, бомбы поставлял?.. Я!.. Ты ведь помнишь, как я неделями домой зайти не мог, сутками налаживал завод… Мой сын тоже моими патронами небось пользовался, — при этом он прослезился, вытер рукавом лицо и неожиданно гаркнул: — А ну, накрывай стол! Фронтовики гуляют!.. Как ты встречаешь гостей?.. Цанка, что будем пить?
— Всё, — твердо сказал Арачаев.
— Молодец — гвардии капитан!.. Правильно, до утра гуляем!
— Альфред Михайлович, — перешла на уважительный тон супруга Басова, положила руки на грудь, — может не надо — завтра к первому в гости идем.
— Ну и что? — уставился упрямо работник горкома. — Пошел он к черту! Этот первый — козел… Ты знаешь, Цанка, он нас — чеченцев и евреев — не любит, хотя сам и казах. А вот перед русскими лебезит, даже перед уборщицей… А почему? — он вопросительно поднял палец вверх, качался. — Потому что русские их веками… — и он сделал жестами непристойные движения.
— Ой, ой, ой, — воскликнула Алла Николаевна, — до чего налакался? — она исчезла из виду, чуть погодя вернулась. — Альфред Михайлович — борщ свежий сготовила — наливать?
— Всё наливай! — приказал муж. — Цанка — пошли. Гуляем до утра.
Правда, запала хватило ненамного — возраст был не тот. После двух рюмок оба гуляки поползли к лежакам.
На следующий день супруги Басовы пошли в гости к первому секретарю горкома партии, прихватив значительные подарки, в том числе и привезенные Арачаевым, а Цанка до позднего вечера был у Бакарова, потом направился к Басовым и дошел до них только на следующее утро. В предновогодний день законно праздновали. И только первого января Басов и Арачаев угомонились, выдохлись, нагулялись. К тому же вечером Цанка возвращался в Чиили.