Когда рабы квестора, запыхавшись от быстрой ходьбы, доставили хозяина к дому Валериев Максимов, роскошный беломраморный особняк словно вымер. Каризиану пришлось долго звать слуг, прежде чем откуда-то из-за занавеси появился привратник, который, пугливо озираясь и заикаясь на каждом слове, рассказал, что когда примчался молодой хозяин, то на нем лица не было. Ворвавшись в дом, Север в бешенстве начал крушить все подряд, разнося в дребезги драгоценную утварь, попадавшуюся под руку. Всегда сдержанного молодого господина словно фурии обуяли. Перепуганные домочадцы кинулись врассыпную, и, если бы не подоспевшие Ферокс с Марком, неизвестно, чем бы все закончилось. Бывший гладиатор побежал ловить несчастного Виндекса, тяжело поводившего боками у парадной лестницы, а Марк бесстрашно бросился к своему начальнику и повис у него на плечах. Еле-еле верный телохранитель успокоил разошедшегося молодого хозяина, после чего тот заперся у себя в комнате. Марк послал гонца за претором, и теперь все гадают, что будет дальше.
Будущий консул укоризненно покачал головой, глядя на пару разнесенных вдребезги чудесных резных табуретов, расколотый мраморный столик и перебитую посуду. Ох уж эти вояки! Что за отвратительная привычка буянить по каждому поводу! Хорошо хоть Север не свернул шею Федрине, а то вот был бы скандал!
Сокрушенно вздыхая, он прошел по коридору и остановился перед запертой дверью. На шорох его шагов из соседних помещений стали выглядывать испуганные рабы. Каризиан многозначительно покашлял. Из комнаты не доносилось ни звука.
– Север! – поскреб верный друг ногтями по дереву. – Это я. Давай поговорим.
– Исчезни!
– Ты же сам понимаешь, что я никуда отсюда не уйду!
– Пропади, я сказал! – в голосе Севера звучала такая ярость, что бедному сенатору захотелось как можно быстрее отбыть восвояси, но он подавил в себе приступ трусости и продолжал взывать к разуму и чувствам друга.
Прошло больше получаса, пока, наконец, Север не согласился впустить к себе надоедливого визитера. К этому времени около охрипшего от уговоров Каризиана уже стояли два раба: один сгибался под тяжестью двух кувшинов с неразбавленным вином, другой держал поднос с закусками и кубки.
А еще через пару часов, когда в означенных емкостях закончилась живительная влага, стены виллы Валериев Максимов задрожали от песен, которые пели легионы Веспасиана во времена иудейской войны. В основном солировал Север, обладавший неплохим баритоном, которому в наиболее удачных местах подтягивал Каризиан, заливавшийся пьяным смехом. Все население виллы вздохнуло с облегчением.