– Эй, претор, а что, римляне так боятся варваров, что даже против их женщин выходят вооруженные до зубов? Клянусь Немезидой, у вашего сына сердце льва!
В зале воцарилась тишина, в которой громом прозвучал тихий удар – это Камилл от ужаса выронил стиль, которым пытался записывать на покрытой воском табличке свои расходы и доходы на предстоящий месяц.
Почти отпихнув соседку, префект претория вскочил с ложа и отшвырнул чашу с вином, которую собирался пригубить.
– Ты обвиняешь меня в трусости, рабыня? – произнес он голосом, в котором слышалось рычание льва.
– Ну, если ты выставляешь против меня такого бойца, – Ахилла насмешливо кивнула в сторону своего противника, – то, наверно, не от большой смелости выбрал гору мяса, закованную в железо с головы до пят.
– Да как ты смеешь… – вспыхнул гордый римлянин, делая рефлекторное движение правой рукой к тому месту на поясе, где обычно висел меч.
– Ого, у меня никак будут два противника, – издевательски рассмеялась девушка. – Только вот у второго, кроме чаши с вином, никакого оружия нет. Впрочем, ты можешь позаимствовать у соседки пару шпилек – это как раз подходящее оружие для такого красавчика.
Впервые в жизни Север слышал подобное оскорбление – и от кого? От жалкой рабыни, гладиатриссы, жизнь которой может окончиться через несколько минут! А он еще хотел пощадить дрянную девчонку! И самое ужасное – он ничего не может с ней поделать: не драться же префекту претория с рабыней на глазах всего цвета Путеол! Завтра же об этом будет знать весь городок, послезавтра – Рим, и к его возвращению во дворце императора не останется ни одной кошки, которая не станет скалить зубы при его появлении! Вне себя от ярости он сжимал и разжимал кулаки, пытаясь придумать, как выйти из столь щекотливой ситуации. И вдруг в висящей тишине раздался тихий, но внятный смешок – это веселился муж Кальпурнии, радовавшийся, что кто-то осадил бессердечного красавца, пользовавшегося у римских матрон сумасшедшей популярностью. Его уже не раз порывались прикончить разгневанные мужья, и только благоволение императора спасало распутника от расправы.
Этот звук, как ни странно, отрезвил префекта, и он, взяв себя в руки, вернулся на место, аккуратно расправив одежду.
– Ты хочешь уравнять шансы, дерзкая девчонка. Хорошо. Это сделает бой более интересным. Марк, щит и шлем оставишь здесь.
– Да, префект! – Здоровяк швырнул щит одному из рабов, так что тот еле удержался на ногах, а затем снял шлем, передав его оруженосцу, у которого забрал гладиус. – Я придушу эту девицу голыми руками, если ты мне прикажешь.