Перед Федриной стоял не светский шалопай с весьма гибкими понятиями о морали, а суровый мужчина, которого ланиста совсем не знал. За его спиной на вороном коне гарцевал префект претория, поглядывавший на ланисту с нескрываемым презрением.
– Я скоро приеду, и горе тебе, если Луция хоть на что-то пожалуется!
– Да я… Да вы… Сенатор, как можно! Я всегда рад вам угодить!
– То-то, – в карих глазах Каризиана пропало выражение холодной злобы. – Тогда я, возможно, не сверну тебе шею, хоть и очень хочется.
С этими словами он плюхнулся в ожидавшие его носилки, и дюжие рабы заторопились, догоняя ушедших. Федрине на мгновение показалось, что префект претория хочет что-то добавить к словам приятеля, но тот, чуть замешкавшись, дал шенкеля коню, который в два прыжка настиг императорский эскорт.
Федрина последний раз помахал рукой и отправился доедать остывший обед. Жизнь возвращалась в привычную колею.
А в карцере на роскошном плаще Каризиана, за который тот заплатил сумасшедшие деньги, сидели, прижавшись друг к другу, чтобы хоть немного согреться, две девушки, и вряд ли кто-нибудь смог подумать, что они еще несколько дней назад были врагами не на жизнь, а на смерть.
Через пару дней на всех улочках, ведущих к Большому цирку, было негде яблоку упасть от желающих посмотреть на широко анонсируемые гонки колесниц. Самые предусмотрительные поспешили заблаговременно занять места, но основная масса, как обычно, валила в последний момент. Римляне и римлянки, вольноотпущенники и рабы отчаянно пихали друг друга, стремясь прорваться в колоссальное здание, эллипсом опоясывающее поле для заездов.
Север, ярый болельщик «синих», нетерпеливо погонял едва плетущегося Каризиана, который был непривычно задумчив и никак не реагировал на подначки приятеля, уставшего тормошить друга. Не дождавшись реакции на очередную шутку, Север не выдержал:
– Слушай, не принимай ты все это так близко к сердцу! Ну посидела в карцере твоя красавица, подумала о жизни… Может, теперь покладистее станет?
– Мне сейчас не до смеха, – отмахнулся печальный Каризиан. – Ей там совсем не место.
– Где? В карцере?
– И там тоже. Но я имел в виду саму школу. Ну почему я не могу ее выкупить?
– Потому что у тебя нет денег, – терпению младшего Валерия Максима мог позавидовать даже Сизиф. – Федрина задешево ее не отдаст. Луция для него великолепная приманка для зрителей. Ручаюсь, весь высший свет Рима сбежится посмотреть на ее выступление.
– Но я могу продать часть своего имения!
Север сочувственно обнял за плечи расстроенного приятеля:
– И сделаешь двойную глупость. Хотя бы потому, что останешься без денег, а твоя красавица привыкла жить на широкую ногу. И я бы на твоем месте, в ожидании воссоединения с прекрасной Луцией, озаботился преумножением имеющегося, а не разбазариванием последнего.