Ему почему-то нравилось дарить внуку именно металлический рубль. И внук знал, что в воскресенье дед потреплет его по волосам и скажет: «Бери да потрать так, чтобы было о чем вспомнить». И ему всегда было о чем вспоминать. Этот рубль он тратил непременно с шиком: кино, конфеты и пирожные для друзей.
Это было не только удовольствие, но и первый наглядный урок бизнеса. Потом, в своей взрослой московской жизни, когда приходилось перекраивать финансы, выделяя что-то на рост производства или на рекламу, он всегда вспоминал деда и думал, что умение находить необходимые средства, ужимая, сокращая одно, чтобы увеличить другое, у него семейное, от деда.
Степанков смотрел на книги, которые держал в руках его дед. Василий Степанович так и умер, с книжкой в руках. Выйдя на пенсию, он решил прочитать все непрочитанные книги из своей библиотеки. Подошел к этому делу обстоятельно, как ко всему, чем занимался. Он стал читать планомерно, по придуманной им схеме: сначала исторические романы, приключенческие, потом современную прозу, а уж потом — фантастику. Дед с упоением прочитывал книжку за два-три дня, ставил ее на место, потом забывал содержание, брался снова за уже прочитанную. Когда его спрашивали, о чем книга, он пересказывал одновременно все, что прочитал за эту неделю, вперемешку. Все сюжеты и герои смешивались в его голове в некую кашу. Его, скорее, увлекал сам процесс чтения, а не содержание. Наверное, и память была уже не та, и мысли витали где-то далеко. Это вызывало бесконечное подтрунивание бабушки и мамы. Володе было обидно за деда, он не смел и не хотел над ним смеяться.
Дед уходил читать в городской парк, устраивался в укромном месте, надевал очки и мирно посиживал до обеда, иногда и после, в тенечке или на солнышке, в зависимости от погоды. Иногда к нему подсаживались его старые знакомые, такие же пенсионеры, как он.
Инсульт случился, когда дед сидел один на своей любимой скамейке, склонившись над книгой. Он упал, не успев позвать на помощь. Резко дернулся — и упал. Упал в пыль, возле лавочки. Видимо, какое-то время он пытался встать, костюм был весь в пыли. Прохожие думали, что это валяется какой-то пьяница. Никто к нему не подошел, знакомых в тот день в парке не было. И Володя, тогда двенадцатилетний мальчик, остро ощутил людскую черствость.
Дедушку нашла дворничиха уже вечером, когда пришла подметать дорожки в парке. Она узнала его, вызвала «Скорую», и деда доставили домой. Врач сделал укол, сказал, что транспортировать больного в таком состоянии нельзя. Дед смотрел на окружающих, никого, видно, не узнавая. У него отнялись ноги, язык. Шевелились только пальцы рук.