— Вы, наверное, слышали об этом. Сейчас о школе такое пишут… В музыкальной — то же самое. Целыми днями пропадать на работе она не могла. — Зоя Павловна тяжело вздохнула. — Мила упорная, она закончила вечерний факультет иностранных языков. Лизочку к английскому приучает. Та уже со слуха хорошо переводит. Они магнитофон слушают, разговаривают между собой. Лизонька даже поет по-английски. Как ребенок, конечно. Но все равно… Голосок у нее приятный. — Зоя Павловна помолчала и, словно подведя итог, сказала: — У Лизы идеальный слух. Так бывает. Компенсация как будто… Теперь вот должна была окончить музыкальную школу. В общеобразовательной Лиза учится в обычном классе. Там тоже требуют денег, хотя и не так много. Но, наверное, придется отказаться от музыкальной школы. Очень обидно. Ею так гордятся, она на всех отчетных концертах выступает. Лиза смогла бы стать настоящей пианисткой. Объехать мир… Мы об этом так мечтали. Но ничего не поделаешь. После дня рождения придется сказать ей, что последнего класса «музыкалки» не будет. Ну что ж, спасибо за чай. Мои будут беспокоиться, если я не приду к обеду.
— Зоя Павловна, вот вам моя визитка. Дайте мне и ваш номер телефона или адрес. Может быть, я смогу помочь. Есть у меня одна идея.
— Спасибо, — Зоя Павловна внимательно посмотрела на него.
И он опять подумал о том, что не разговаривал с пожилыми людьми уже несколько лет, что после смерти отца так и не ездил на родину. В Москве у него нет родственников, знакомых семей, где были бы пожилые люди. Собственно, он старался и не обрастать знакомствами, не привязываться ни к кому, чтобы «не потерять скорость».
Степанков проводил Зою Павловну до перехода и взглянул на часы: ни о какой встрече можно уже не думать, да и в окне «Пирамиды» маячит другая фигура. Он поймал машину и через пятнадцать минут был дома.
Квартира встретила хозяина, как всегда, чистотой и покоем. Домработница Неля приходила дважды в неделю: вела его нехитрое холостяцкое хозяйство, готовила. Володя не любил ресторанной пищи, не любил долгих шумных застолий. Некоторые его друзья умудрялись даже завтракать в ресторанах. Он не позволял себе тратить на это время. Ему нужно было работать и работать. Он поздно приходил домой, где его ждали почти непрерывные телефонные звонки. По выходным тоже работал или уезжал за город. И в таком ритме жил уже много лет. В свои тридцать семь он не был убежденным холостяком. Просто все время думал, что вот-вот найдет свою девушку, которой ничего не надо будет объяснять, с которой не надо будет притворяться. Он хотел оставаться таким, какой есть, каким сотворила его природа. Вокруг него было полно девушек, молодых, раскованных, готовых разделить «участь» состоятельного бизнесмена. Все время рядом вертелись эффектные особы, увлеченные собственной красотой. Они утомляли своим однообразием и неприкрытыми целями. «Всех стоящих разобрали, — с шутливой грустью говорил он друзьям, — моя пока не встретилась». И каждый день, как в омут, окунался с головой в работу, в ее сложные, но подвластные ему проблемы. Конечно, святым он не был: романы, романчики, интрижки… Это — да. Но домой к себе предпочитал никого не водить. Это была его территория. Он понимал, что отсюда просто так девушку не выставишь.