Цанаев поблагодарил всех. Покурил, успокоился, позвонил председателю.
— Скажи, член комиссии может к тебе на прием попасть?
— Цанаев, ты? Где ты?.. Сейчас пришлю человека.
Внутри здания атмосфера и обстановка даже хуже, чем снаружи. По коридорам, торопясь туда-сю-да, снуют люди. Всюду горы бумаг, документов, дел и, кажется, эта контора либо собирается переехать, либо все это вывести на свалку и сжечь.
«Да, — подумал Цанаев, — несуществующие адреса, несуществующие и несуществовавшие дома, несуществующие люди, паспорт поддельный — «мертвые души»? Гоголя ныне нет. А в таком обществе Гоголь разве родится?»
Зато кабинет председателя, как положено, флаг и герб России!
— А почему чеченской символики нет? — удивлен Цанаев.
— Мы ведь федерального подчинения. Бюджет России. Помогает нам.
— Да, — грустно выдал Цанаев и, наверное, что-то некорректное ляпнул бы, но в кабинет постоянно заходят разные люди с бумагами — председатель подписывает, торопится. Чтобы это понять, и высшего образования не надо: здесь деньги делаются.
— Может, я в коридоре подожду?
— Не-не, прости… Закройте дверь! — наконец-то гаркнул председатель. — Видите, у меня советник президента, член нашей комиссии!
— Последнее мог бы не уточнять.
— Хе-хе, это я для порядку… Ну, может, чай?
— Спасибо, — Цанаев понимает, что здесь витают такие суммы, что пить некогда — бухгалтерия сложная; сделал бабки — и форс-мажор: шальной снаряд угодил, или боевики напали, словом, пожар, а «ревизор» даже не приедет.
А председатель объясняет Цанаеву:
— Я понял. Ты хочешь, чтобы твой сотрудник получил компенсацию — быстро и в полном объеме. Первое — помогу. А со вторым — прости. Дело в том, что тридцать пять процентов от суммы сразу же оседает в Москве — так называемый откат. Еще пятнадцать мы здесь пилим — военные, милиция и прочее, кому не угодишь — сам знаешь, все при оружии.
— Но это ведь обман! — возмущен Цанаев. — Какая эта компенсация — копейки! И их не выдают.
— И за это огромное спасибо Кремлю! — громко сказал председатель и демонстративно вознес палец, повел глазами по потолку: мол, здесь прослушка.
— Гал, Гал Аладович, — он встал, подошел к Цанаеву, руку положил на плечо. — Ты здесь не жил, многого не знаешь. Ты замечательный человек, ты ученый, занимайся наукой и не лезь в политику — грязный бизнес.
— А я и не лезу, сотруднице хочу помочь, у нее три инвалида на иждивении; всех и все раздавила война, а с нее и сейчас хотят три шкуры содрать. Так войну не закончить! Мир — это честность и справедливость! А когда друг друга обманывают — это война!