— Будем, — вяло кивнул он, — хотя шансов мало.
То, что шансов практически нет, стало ясно за день до выборов: объявили, что в целях безопасности и для торжественности заседание, и не простое, а «расширенное», состоится не в конференц-зале института, а в доме правительства. Там же в ресторане планируется роскошный банкет.
Итог голосования Цанаев уже предугадал — всем уже известно, и если бы он сам не был внесен в бюллетень, то он не пошел бы на это шоу, где он станет посмешищем. Однако случилось совсем удивительное.
В зале больше чиновников и их охраны, чем членов Ученого совета. А сами чиновники — министры, депутаты и прочие руководители республики, в президиуме, среди них, сбоку, в сторонке, новый и.о. директора, и не он ведет совет, а министр, который, особо не затягивая, объявляет сходу, что в бюллетень для голосования внесена всего одна фамилия.
— А где Цанаев? — посмел кто-то спросить.
— По положению Цанаев не проходит, — отвечает министр. — Дело в том, что на днях вышло распоряжение правительства, согласно которому первые лица, то есть руководители, должны быть прописаны в Чечне. А Цанаев прописан в Москве, москвич.
— Это незаконно! — вдруг с задних рядов закричала Аврора. Все обернулись в ее сторону: она в траурной одежде, кулак вознесен над головой. — Это несправедливо! Во-первых, понятно, что это распоряжение вы сочинили конкретно под эти выборы и завтра забудете, потому, что сами прописаны в Москве и ваши семьи там. А во-вторых, на момент объявления выборов директора этого распоряжения не было. Так что не занимайтесь самодеятельностью. Закон — это власть.
— И закон, и власть — это мы! — в микрофон прошипел министр. — Мы воевали за эту власть, и что хотим, как хотим будем делать, — он еще что-то хотел сказать, но Аврора его перебила:
— Вы-то и ваша родня — точно не воевали, в Москве отсиживались. А кто воевал, мы знаем, многих нет.
Наступила неловкая пауза, некое замешательство в зале.
— Кто такая? — возмутился министр. — Слушай, у тебя дома что, мужчин нет, что ты так распоясалась?
— У меня дома нет, мужчин нет! Все погибли в боях, все уничтожено.
— Выведите ее из зала, — приказал министр.
Несколько охранников бросились к ней.
— Не подходите ко мне, не тронь! — не своим голосом, как хищница выкрикнула она и в этот момент в зале кто-то произнес:
— Сестра Таусовых.
Эта фамилия — как искра. Атмосфера накалилась, словно встретились силы прошлого, настоящего и будущего. И почему-то голос подал уже немолодой, коренастый охранник, что стоял в углу у президиума:
— Оставьте ее, — негромко, но властно и жестко прошипел он.