— Почему ты шаришь по моим карманам? — возмутился Цанаев.
Дома более жизни не было, и он вновь обратился к Ломаеву — комнату в общежитии. Друг, конечно же, помог, но как будто все знает, сказал:
— Оставил бы ты эту Аврору — от нее покоя не жди, бедовая женщина.
— Ты ведь сам ее мне навязал, — отвечает Цанаев. — Небось, до сих пор ее любишь.
— А ты? — в лоб спросил Ломаев.
— Люблю.
— Тогда женись.
— А ты почему на ней не женился?
— Не вышла… А за тебя выйдет. Уверен, тебя она любит. Как мусульманин, ты можешь иметь хоть четыре жены.
— И одна довела, — вздыхает Цанаев, — вот до чего дожил, — с грустью он окинул взором комнату в общежитии.
Конечно, как друг, как председатель профкома, Ломаев, все, что мог, вроде бы сделал — бесплатно комнату выделил. А как иначе, если рыночная экономика, и все — за деньги. Да что это за комната — два на полтора; скрипучая, старая кровать, на которой Цанаев может только калачиком спать. И это, как считает он, небольшая беда. Хуже, что санузел общий на этаже, за пятьдесят метров идти надо, там такая антисанитария. Впрочем, есть и значительные достоинства: именно в этой комнате когда-то жила Аврора — целых два года! Этот факт как-то скрашивает быт Цанаева, тем более, что все это, как он представляет, временное житейское неудобство, зато дух Авроры витает.
И вдруг от нее звонок:
— Гал Аладович, простите за беспокойство… Звонила ваша жена, оказывается, я разрушила вашу семью. Столько оскорблений! И все о деньгах. Я на днях вышлю вам долг.
— О чем ты говоришь? — перебил ее Цанаев. — Это я тебе должен.
— Гал Аладович, я прошу вас, мне не нужны эти сплетни, эти проклятия вашей жены. Давайте прекратим всякое общение.
— Аврора, перестань! А докторская?
— Сама как-нибудь разберусь, — у нее очень резкий, обиженный голос. — На этом конец! Я вам очень благодарна. Спасибо за все. Я вам очень многим обязана. Но больше оскорбления вашей жены я слышать не могу… Кстати, на какой счет или по какому адресу вам выслать деньги?
— Аврора, — как можно мягче говорит Цанаев, — о каких деньгах ты говоришь? Я тебе должен. Я…
— Гал Аладович, — перебила она, — дайте счет или адрес.
— Счета нет, — после паузы сказал он, — а где живу сейчас, скажу… Мне приятно, что в этой комнате когда-то жила и ты. Что-то мне здесь о тебе напоминает.
— Где вы живете? — изменился голос Авроры.
— В 1401. Ломаев сказал, что и ты здесь жила.
— В 1401? — Цанаев слышит ее учащенное дыхание. — Да вы что? Профессор Цанаев — в 1401?!. Я там жила будучи никем, без прописки, только приехав из Чечни, уборщица!.. Да что это такое?!