Лечащий врач сразу расположил к себе. И хотя Цанаев мало что понимал, зато непременно «профессор», и еще он понял, что надо спать, еще спать — как раз этого он и хотел. И сон у него был какой-то легкий, воздушный, словно он парит над миром, над всей Вселенной и видит все, и ощущает все, и чувствует все. И будто кто-то, как бы голос отца, спрашивает его: «Где бы ты хотел жить, с кем бы ты хотел быть в будущей жизни?» И он даже не думает — это его грезы с детства, туда, на цветущие, высокие альпийские луга Кавказа, родину предков, когда-то в детстве возил его отец, и вот там он хочет жить, вечно жить. А с кем?.. В родных альпийских лугах он собирает яркий нежный небольшой букет диких ароматных высокогорных цветов и хочет найти, увидеть Аврору, и она вроде есть, вроде нет — какой-то смутный силуэт, и он мучается, пытаясь к ней подойти, но не может; между ними то ли пленка, то ли стекло, которое не дает пройти. Он орет, стучит, а она не слышит. И тот же расплывчатый, как горное эхо, голос доносит: «Там — Рай. Аврора в Раю. А ты скажи сам, какой участи достоин?»
Какой участи он достоин? Какой тяжелый вопрос! Как можно оценить самого себя? От этой мысли он тяжело страдает, и вдруг — Аврора, то ли ее тень или просто душа — четких очертаний ее тела вовсе нет, над ней озаренный нимб, который не ослепляет, не озаряет, а излучает яркий теплый свет, и вокруг нее, как алые лепестки роз, переливаясь в свете ее душевного огня тысячи и тысячи ангелочков как райские бабочки. И это озарение, этот нимб говорит на весь мир: «Я хочу быть с ним, я хочу быть вечно рядом с ним, где бы он ни был». И она, точнее, ее душа, летит к нему, и Цанаев явственно слышит, как она рвет или разбивает эту прозрачную, почти невидимую стену перед ним, он сразу же ощущает ее ласковый запах, нежный, сладкий аромат альпийских лугов. Аврора рядом! И иного не хочется. Но он пробуждается. И она, как во сне, рядом: высокая, красивая, в белом халате; развернув из целлофана букет, она ставит цветы в стеклянную вазу.
— Аврора! — прошептал Цанаев. — Ты будешь со мной? — она смотрит на него, улыбается. — Ты будешь со мной после смерти? Ведь там мы будем вместе, рядышком?
— Мы и здесь рядом, — отвечает Аврора.
— А там, хотя бы там, мы можем быть вместе?
— Гал Аладович, вам думать о той жизни надо, но думать о смерти рано. Вам еще жить и жить на земле… Как вы себя чувствуете? — Аврора перевела разговор в другую плоскость — говорили о науке, вспоминали Грозный; время пролетело незаметно, как появилась медсестра — визит окончен, и Авроре остается только перевести: