Деточкин терпеливо стоял на остановке и чего-то ждал. Прошло около часа. За означенное время от остановки отъехало 23 троллейбуса. Ни в один из них Деточкин не сел. Когда подошел троллейбус, 24-й по счету, Деточкин засуетился. Он сошел с тротуара, обежал машину спереди и заглянул в окошко водителя.
— Люба! — сказал Деточкин ненатуральным голосом. — Здравствуй, Люба! Я вернулся!
Водитель, воспетый современным поэтом — «Она в спецовочке такой промасленной, берет немыслимый такой на ней», — не обратила на Деточкина никакого внимания. Она нагнулась к микрофону и объявила:
— Товарищи, побыстрей заполняйте машину! Не скапливайтесь в хвосте!
А потом, позабыв отодвинуться от микрофона, продолжила в той в той же интонации:
— Юрий Иванович, вход в троллейбус с другой стороны!
Деточкин просветлел лицом и обрадованно кинулся ко входу. За его пробегом следил весь троллейбус. Когда Юрий Иванович финишировал возле двери, створки плавно захлопнулись. Пассажиры захохотали. Троллейбус медленно отошел от остановки. Глядя в зеркальце, Люба наблюдала за тем, как уменьшалась сутулая фигура Деточкина.
Смотря вслед троллейбусу, Юрий Иванович был полон неправильных пессимистических мыслей по поводу своей личной жизни. Понимая, что Люба появится здесь не раньше чем через полтора часа и поэтому примирение надо отложить на вечер, Деточкин побрел к себе на службу. Известно, что работа — лучшее лекарство от душевных невзгод. Если тревожно на сердце, легче всего забыться при встрече со своим начальником.
Когда Юрий Иванович вошел в комнату, где сидели его коллеги по районной инспекции Госстраха, арифмометры перестали трещать, все сотрудники оборвали разговоры на посторонние темы и начали, как по команде, с соболезнованием глядеть на Деточкина. Наступившая тишина ему не понравилась. Желая избегнуть расспросов, он быстро проследовал через комнату и толкнул дверь в кабинет начальника.
Руководитель инспекции, Яков Михайлович Квочкин, встретил Деточкина репликой, полной сарказма:
— Ну? Как ваш тбилисский дядя?
— Дядя плох! — сокрушенно ответил Деточкин.
— В прошлый раз была тетя?
— Двоюродная сестра. Она скончалась…
— Все мы смертны, — вздохнул начальник. — Если бы люди не умирали, мы бы не страховали их на случай смерти! Вы не станете отрицать, Деточкин, что я проявляю к вам чуткость. Каждый раз, когда заболевают или помирают ваши родственники, я предоставляю вам отпуск за ваш собственный счет.
— Это верно, — согласился Деточкин, — вы на редкость чуткий руководитель!
— Но родственников у вас много, а штатных единиц у меня мало. Ваши отъезды срывают нам план.