Джесси взяла свитер и сумочку и вышла из квартиры.
— На дворе июль, зачем тебе свитер?
— Я думала не о температуре на улице. Почему-то у некоторых внутри холоднее, чем снаружи. Холодно, как будто тебе предлагают воспользоваться благотворительной помощью.
Тон ее показался Максу просто ледяным. Он посмотрел на невозмутимое лицо девушки, пропустив ее в лифт. Странно, откуда Джесси знает о тех, кто получает помощь от благотворительных фондов?
Когда они вышли на улицу, Джесси оглянулась в поисках черного «мерседеса». Внезапно у нее словно мороз прошел по коже — она увидела пожилую женщину с седеющими рыжими волосами, рассматривающую многоэтажный дом. При виде Джесси женщина сделала неуверенный шаг вперед и нерешительно остановилась.
Девушка постаралась не смотреть на нее. Это не может быть ее мать. Эта женщина просто на нее похожа. В конце концов, они не виделись уже пятнадцать лет! На женщине были белые брюки и простая хлопковая блузка. А Джесси помнила, что ее мать всегда предпочитала облегающие, яркие наряды.
— А вот и Фред, — произнес Макс.
Джесси поспешно забралась в машину. Она не хотела знать, была ли эта женщина ее матерью. И уж точно не желала, чтобы Шеридан что-то выяснил про ее прошлую жизнь. Ведь если Макс узнает о происхождении Джесси, он откажется от ее услуг.
— Думаю, вы будете очень довольны, когда мы закончим ремонт, — улыбнулся полный невысокий архитектор, вышел за дверь и направился к своей машине.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением пробормотала Джесси. — Но гарантирую, Ливерсон будет счастлив, орудуя в доме. Особенно его привлекает кругленькая сумма, выделенная на работы.
— Все не так уж страшно, — возразил Макс.
— Смотря с чем сравнивать. Если с ядерной войной — то, пожалуй, этот тип симпатичнее. Думаю, тебе следует подумать дважды, прежде чем подписывать с ним контракт. А то и трижды.
— Ты же говорила, что он — лучший.
— Да, но…
— А я могу позволить себе самое лучшее, — самодовольно произнес Макс. — Я же хочу создать семью. Хочу, чтобы мои дети росли в уютном и удобном доме, а потом всю жизнь помнили об этом. Пойдем пообедаем в каком-нибудь ресторане, — предложил он.
— Знаешь, я думаю, ты ошибаешься, — тихо произнесла Джесси.
— Нет, я умираю с голоду!
— Я не об этом. О детях. Они ничего не помнят о доме. По крайней мере, я не обращала на него почти никакого внимания.
А вот что она запомнила, так это сто нарушенных обещаний своей матери бросить пить. Постоянные извинения в школе за то, что мать не смогла прийти. Смущение, когда соседи при ее появлении резко обрывали разговор. Все это навсегда врезалось в память.