— Стой, паскуда! Куда, лярва, мать твою! — вынырнул из болота Аслан с горящим факелом. На конце троса горела тряпка, облитая бензином.
Волчица прыгнула навстречу, пытаясь сбить с ног человека. Но Аслан устоял. Ткнул ей в морду факелом. Волчата, сбившись в кучу, боязливо жались друг к другу. Видно, мышковали, на крупную дичь не были натасканы.
Волчица, отскочив, снова бросилась на Аслана. Тот едва успел защитить плечо.
В это время сука увидел рядом «разлуку» и, вцепившись, вырвал ее из-под сиденья, кинулся к зверю, опередив прыжок, огрел изо всех сил по голове.
Волчица щелкнула зубами, свалилась на бок. Сука ударил ее для верности по переносице.
— Молодых лови. Вон сколько из них сапог да шапок получится, — усмехнулся Аслан.
Сука кинулся к убегающему потомству. Троих настиг сразу. Остальным — повезло. Закинул в кузов добычу. И только теперь видел, что его машина, привязанная тросом к пню, начала подниматься из болота.
Аслану удалось завести мотор и включить самую малую скорость. Вот и встала машина. Аслан вывел ее на твердое покрытие трассы, включил фары и, умывшись в зеленоватой болотной воде, сел перекурить на подножку своей машины.
— Прости меня, — подошел к нему виновато сука.
— Аслан молчал.
— Виноват я перед тобой много. Доведись самому на твоем месте, трудно было бы себя пересилить. Хотя я и старше вдвое и пережил немало. Видно, оборзел вконец. Озверел хуже зверя. Так его хоть понять и простить можно. Разума нет, единым брюхом жив. А мы — люди. Случись на твоем месте тихушник — не упустил бы возможность.
— Хватит меня на всякое дерьмо примерять! — не выдержал Аслан.
— Так ведь не о тебе, о себе говорю. Прости. Мне легче жить будет. Ни у кого не винился. Потому что никто мне не помог. Видно, не стоил я того. Тяжело жить, когда кругом виноват.
— Забудем. Не кайся передо мной. Я тоже не стеклышко. Давай в кабину. Нас ждут…
Когда самосвалы привезли людей в зону, над трассой уже загорелось утро.
Аслан помыл машину, заправил горючим. И спал весь день, не просыпаясь, не повернувшись на другой бок.
А стукач снял шкуры с волков. Повесил их сушить на чердаке. А через пару недель сшил из них унты себе и Аслану. Вот уж удивились стукачи, когда узнали, почему это он для Аслана старается.
Долго им не верилось, что кто-то в зоне способен и им помочь.
Сколько времени с тех пор миновало? Может, об этом рассказать внуку? Об Аслане? Но до конца срока еще так много. Доживет ли он до встречи с мальчонкой? А может, тот так и останется единственным в семье Митькой?
Аслан в зоне был заметной фигурой. С ним не просто считались. Ему доверяли, его уважали все.