Сайла почувствовала раздражение.
Если бесстыдный подарок Каталлона сопровождала записка, то не написала ли ее другая Жрица? Фиалка. Почему Ланта не упомянула об этом? Был ли раскол Церкви настолько глубок, что убийство стало лишь еще одним оружием. Мог ли Орден Фиалок требовать мирного соглашения, тайно ища альянса?
Ланта. Что может заставить жертву сильнее поверить тебе, чем «признание» собственной слабости и затем мольба о понимании и милости?
Все эти эмоциональные проявления внутренних страданий — не фальшивы ли они?
Где же правда? И сказала ли Ланта хоть часть ее?
А как насчет Тейт и Конвея? Почему они все время так уклончиво отвечают на любые ее вопросы?
К кому она сможет прийти за поддержкой во время своих поисков, в час, когда ею овладеют сомнения, когда ее силы будут на исходе?
Кому она вообще может доверять?
— Разобьем лагерь на западном склоне.
Алтанар дернул за уздечку, заставив коня сойти с тропы, а затем резко остановил его. Джонс встал прямо за ним, его лошадь даже слегка подтолкнула коня бывшего короля. Животное ступило на покрывавший склон зеленый ковер, кое-где украшенный можжевельником. В тянущейся на восток бесконечной степи, полной опасности, они никого не заметили. На западе круто поднимались Горы Дьявола. Джонс заканчивал осматривать расстилающиеся под ними земли, когда крупная сорока, тяжело размахивая белыми крыльями, испещренными черными полосами, тяжело улетела прочь. Как бы следуя мерам предосторожности, предпринимаемым Джонсом, она быстро скрылась среди разлапистых елей.
Джонс расслабился. Ему нравилось здесь. Воздух, насыщенный запахом можжевельника и резким ароматом каменистой почвы, придавал сил. Такой чистый! Взор проникал всюду, охватывая бесконечные просторы и белые шапки горных вершин, которые, становясь все мельче и мельче, постепенно превращались в цепь холмов, окаймлявшую даль горизонта. Эта земля тянулась, пока не начиналось то, что эти дикари называли Великим морем. Именно отсюда он и отправился когда-то, неся людям спасение, в котором они так нуждаются и которое он может им предложить.
Только он понимал. Это было его единственной мыслью.
Алтанар продолжал жаловаться.
— Какой здесь колючий ветер. В нем чувствуется снег. Мы не должны были забираться так далеко вверх по течению Матери Рек, прежде чем повернуть на юг. Нам надо сейчас же вернуться и попробовать найти безопасный путь назад, на запад. — Он посильнее закутался в тюленью парку, выглядывая из глубины капюшона, словно загнанный в нору барсук. Было заметно, что когда-то роскошная меховая одежда испытала все тяготы продолжительного путешествия. В местах, где локти терлись о бока, мех совсем вылез. Парка была грязной, шов на одном плече разошелся. И затейливо вышитые сапоги, начинавшиеся как раз там, где заканчивалась верхняя одежда, являли собой жалкое зрелище, усугублявшееся глубокими натертыми стременами полосами.