В ее голосе не было злорадства, скорее в нем даже звучало сожаление. Может, она думала о тех часах, днях и неделях, которые ей теперь придется потратить, чтобы выдрессировать новую помощницу, но мне показалось, что все не так просто.
— Ты ведь будешь скучать по мне, Эм? Ну давай, скажи, не стесняйся, это будет наш секрет. Я никому не скажу. Ты ведь не хочешь, чтобы я уходила, правда?
И — вот ведь чудо! — она снова засмеялась.
— Ну что ты ей сказала? Она без конца твердила что-то про грубость и про то, что порядочные женщины так себя не ведут, но больше я от нее ничего не добилась.
— Может, это потому, что я послала ее к черту.
— Не может быть!
— Ты же только что уволила меня. Я не вру.
— Боже мой!
— Да, и знаешь, чувствовала я себя при этом просто великолепно! Ну вот, меня уволила самая влиятельная женщина в издательском бизнесе. Я не могу пополнить свою кредитную карточку, а денег у меня кот наплакал, да и перспективы журналистской работы у меня весьма мрачные. Может, стоит податься к ее конкурентам? Они были бы не прочь нанять меня, ведь правда?
— Ну конечно. Свяжись с Анной Винтур, они с Мирандой никогда друг друга не любили.
— Хм. Надо подумать. Слушай, Эм, мы друг на друга не в обиде…
Мы обе прекрасно знали, что у нас нет ничего общего, кроме воспоминаний о Миранде Пристли, но раз уж мы так мило беседовали, я решила пойти немного дальше.
— Ну да, конечно, — солгала она смущенно; она вполне отдавала себе отчет, что отныне я персона незначительная и для приличного общества потерянная. Вряд ли она вообще когда-нибудь вспомнит о нашем знакомстве, но это чепуха, это понятно. Может, лет через десять, когда она будет сидеть в первом ряду на дефиле Марка Джекобса, а я все еще буду одеваться на распродажах и ужинать в «Бенихане», мы посмеемся над тем, что случилось. Но вряд ли.
— Очень приятно с тобой болтать, но я как раз пытаюсь решить одну задачку. Не знаю, что мне теперь делать, как побыстрей добраться до дома. Как думаешь, мой обратный билет все еще действителен? Она ведь не может просто взять и бросить меня в чужой стране?
— Вообще-то ее можно было бы понять, Андреа, — ответила Эмили. Ага! Это мне напоследок, чтобы не слишком обольщалась: ничего не меняется. — В конце концов, ты просто вынудила ее тебя уволить. Но она не мстительная. Пришли мне чек, я его как-нибудь пристрою.
— Спасибо, Эм. Век не забуду.
— Удачи, Андреа. Надеюсь, твоя подруга поправится.
— И тебе тоже удачи. Из тебя когда-нибудь выйдет классный редактор.
— Ты правда так думаешь? — Судя по голосу, она прямо расцвела. Уж не знаю, почему мое мнение — мнение жалкой неудачницы — имело для нее какое-то значение, но голос у нее был очень довольный.