В одежде человека (Крун) - страница 31

вскоре подружились. Тщедушный старик Унтамола страшно много курит, все руки у него

в бородавках, но это не мешает ему великолепно играть на пианино – он настоящий

артист. Когда я спел ему свою первую песню, Унтамола сказал, что я тоже настоящий

артист. Это была колыбельная, я тебе ее тоже обязательно спою, но чуть позже. А вот

песенка про индюшку ему не понравилась, но зато она стала настоящим хитом в

ресторане:

Кухарке помочь захотела Индюшка

И перья себе ощипала.

«Теперь поплотнее набейте мне брюшко» –

Довольная птица сказала.

Но рисом, грибами и сладким изюмом

Никто не набил простодушную.

Кухарка все утро истошно кричала:

«Индюшкато наша – бэушная!»

Каждый раз, когда я пел «Индюшку», Унтамола становился мрачнее тучи и нарочно

фальшивил в знак протеста. Я же делал вид, что ничего не замечаю, и продолжал петь. Но

стоило мне начать другую песню, как старик сразу менялся.

Так моя жизнь постепенно наладилась. Уже скоро год, как я живу среди людей. У

меня есть квартира и работа, появились даже друзья – Унтамола, а теперь и вы. И хотя мое

теперешнее положение позволяет перевезти сюда семью, я все же пока не решаюсь. Меня

терзают сомнения: стоит ли. Не будет ли это ошибкой? Мои дети наверняка уже выросли и

не помнят ни меня, ни моей затеи с переездом.

Много ночей я провел, расхаживая взад и вперед по тесным комнатам и размышляя о

своей жизни. Не раз я уже был готов все бросить и вернуться обратно к родным берегам,

но какаято неведомая сила – любопытство, привычка или упрямство – заставляет меня

каждый раз возвращаться в ванну, где я сплю.

Я стал человеком, в этом все дело. Я превратился в настоящего человека, и

случилось это гораздо быстрее, чем я мог себе вообразить. Здесь, в городе, у меня есть то,

без чего мне сложно теперь себя представить и от чего невозможно отказаться.

Например, опера. Разве есть там, на берегу, среди гранитных утесов или камышовых

заводей, опера? Нет! Ничего подобного там нет. Конечно, есть искусные исполнители

свиста и трелей, а еще там кричат чайки и крякают утки, там поет ветер, шумит море и

журчит ручей.

Я слышал, как люди говорят о «большой симфонии природы», но все эти звуки –

никакая не симфония: у них нет вступления, концовки и кульминации. Человеком я

научился ценить законченность и целостность, уважать стремления и идеи, бережно

относиться к тому, что сделано, продумано и выстроено.

Теперь у меня появились новые сомнения. Смогу ли я снова стать птицей? Буду ли